в академии в Нови Сад. В обычной ситуации я бы отказалась – я всегда сопротивлялась в те годы, пытаясь избавиться от ее влияния, – но на этот раз я была приперта к стенке. Мать сообщила, что на эту позицию рассматривается несколько кандидатур, я была в шорт-листе, и мне необходимо приехать на интервью.
Даница обеспечила меня билетом, и я прилетела в Югославию. Я прилетела сначала в Загреб, где сделала пересадку, и после короткого перелета оказалась в Белграде. Самолет Загреб – Белград был практически пустым. Я нервничала от перелетов и много курила тогда, поэтому села в салон для курящих. Я достала сигарету и вдруг поняла, что у меня нет зажигалки. Неожиданно появился человек и зажег мою сигарету. (Я тогда держала сигарету большим и указательным пальцами, ладонью вверх – очень изощренный способ.)
Мужчина сел рядом со мной, и мы разговорились, сначала просто болтали ни о чем. Я рассказала, что летела из Лондона на встречу в Белграде. Он сказал, что тоже летит на встречу в Белграде. Он сказал что-то еще, и я поняла, что он был членом комиссии, принимавшей решение в отношении кандидатов на позицию, на которую я претендовала. В голове промелькнули воспоминания о встрече с ясновидцем. Он зажег еще одну сигарету для меня, и я сказала: «Спасибо, Борис».
Мы не сообщили друг другу своих имен, и после моих слов он мгновенно побелел. «Откуда вы знаете мое имя?», – спросил он.
«Я знаю также, что в вашей жизни случилась ужасная трагедия», – сказала я.
Его начало трясти. «Кто вы? – спросил он. – Откуда вы все это знаете?»
Оставив за рамками тот факт, что мы направлялись на одну и ту же встречу, я рассказала ему о встрече с ясновидцем, и он поведал мне свою историю. Он был женат на молодой женщине, которую сильно любил. Она была беременна. Лишь потом он узнал, что у нее был роман с его лучшим другом. Однажды друг и жена ехали вместе на машине, случилась авария, они оба погибли.
С самолета я отправилась на интервью с комиссией. Он был очень удивлен, когда увидел, что вошла я. Я получила работу и больше никогда его не видела.
Мне было сложно смириться с возвращением из моей маленькой свободной жизни в Загребе обратно в квартиру моей матери, где свободы не было, и куда я должна была приходить каждый вечер не позже десяти. С меня было достаточно. Все время, пока я отсутствовала, Неша писал мне, донимая своими мучительными вопросами, поэтому я решила уже что-то с этим сделать. «Почему бы нам не пожениться», – сказала я.
Между нами было что-то вроде соглашения: мы женимся, и я становлюсь свободной. Так мы и поженились в октябре 1971 года. Но мать моя не изменилась. Она не только не пришла на свадьбу, но и не разрешила Неше переехать к нам. Она сказала: «Мужчина никогда не будет спать в этом доме», поэтому он никогда не спал у нас. (Ну, время от времени он проникал в дом посреди ночи, но там уж было не до сна! Тем более ему всегда надо было уйти до рассвета.) У нас не было денег на то, чтобы снять свое жилье, поэтому мы жили
