в пар. Зубы непроизвольно застучали, и я чтобы хоть как-то согреться, взяла подушку и сжалась вся, пряча в ней лицо. Мне казалось такого лютого холода я еще не испытывала.
Но вот приступ начал проходить. Постепенно появилось ощущение тепла, оно было где-то внутри, и все росло, росло, заполняя тело жаром. Я сквозь закрытые глаза видела его цвет. В самом начале тепло было огненно–красным, но вскоре стало оранжевым, затем желтым, и наконец, тело мое вернулось в нормальный температурный режим, и я перестала видеть цвета перед глазами. Я почувствовала себя гораздо лучше, и вздохнув облегченно, убрала подушку в сторону.
– Если надо еще что-то принять, я категорично отказываюсь, – заявила я.
На что султан ответил:
– Когда будут одолевать депрессии, страхи и прочие «радости» жизни – это безотказное средство. Как настроение?
– Плясать пока не хочется, – я старалась говорить без эмоций, но так и тянуло улыбнуться. Мне даже стало казаться смешным, что я все время пытаюсь нагрубить и обвинить в своих неудачах султана, которому и так несладко приходится. Сначала похитили Ирлису, в этом я как-то уже перестала сомневаться, потом чуть самого не убила Зайрай, и наконец, узнать, что земля, по которой ходишь скоро погибнет – это может свести с ума кого угодно. Чтобы хоть как-то сгладить шероховатости в наших отношениях, я произнесла обращаясь к нему: – А ты для султана, теряющего планету, неплохо держишься.
– Ты мне поможешь спасти Дордодотернзис? Не спеши отвечать. Я понимаю, какое тебе дело до человека, который в прошлом так бесчеловечно с тобой обошелся. Я приму любое твое решение. В случае, если ты отказываешься, я сделаю все, чтобы вы смогли, как можно скорее покинуть мой дворец. Я обещаю!
Я вдруг начала смеяться. Это все дурацкое лекарство, повлиявшее на мое настроение. Я понимала, что выгляжу полнейшей идиоткой, но поделать ничего не могла. Единственное, что спасало меня от недоуменных взглядов – это подушка, в которую я уткнулась лицом. Нацтер тоже не удержался и стал посмеиваться.
– Это все твое лекарство, – с трудом проговорила я. – Я пока не могу решать серьезные вопросы.
Хватая воздух ртом словно рыба, выброшенная из воды, я осторожно выглянула из-под подушки. Я опасалась увидеть ярость в глазах султана, но он не сердился на меня, лишь снисходительно улыбался.
– Согласитесь со мной отобедать? – вкрадчиво поинтересовался он.
Пока у меня было отличное настроение, отказом портить его мне не захотелось.
– Я только переоденусь, – сообщила я, но взглянув на одежду, в которой я пришла сюда ночью и в которой я находилась сейчас, тут же передумав, сказала: – Не буду переодеваться.
– Тогда я вас провожу.
– А… – вдруг сообразила я, – боишься, что я еще что-нибудь здесь натворю.
– С оживлением Зайрай ты перестаралась.
– Я не оживляла ее, – смеясь, ответила я.
– А я всегда считал, что она каменная. Что тебя в ней привлекло?
Татхенган
