господин капитан, процент содержания каннабиоидов в этом табаке не превышает разрешенную в империи норму?
– На два процента ниже планки, – ухмыльнулся кавторанг, протягивая Эрику зажигалку. – А ты, как погляжу, непрост, парень. Совсем непрост!
– Не знаю даже, что сказать, – пожал плечами Эрик и сделал первую затяжку.
Вкус табака был непривычный, но скорее понравился Эрику, чем наоборот.
– Господин капитан! – подал голос сидящий за терминалом каплей. – Курсант Минц – штрафник.
– Штрафник? – переспросил кап-два. – Мило. И откуда же его перевели в училище?
– Момент! Ого! Не поверите, господин капитан! Переведен по приказу контрразведки флота из Космической академии Иль-де-Франс.
– Час от часу не легче! – усмехнулся кавторанг.
Похоже, он не слишком удивился новой информации. Что-то в этом роде он, по-видимому, и ожидал услышать.
– Сколько ты отучился в академии? – остро взглянул он на Эрика.
– Отчислен со второго курса, ваше превосходительство!
– Без чинов, – напомнил кап-два. – За что отчислили?
– За подделку документов.
– Что?!
Ну что ж, ему таки удалось удивить кавторанга. И это было скорее хорошо, чем плохо. Эрик давно уже рассмотрел и петлицы приведших его сюда офицеров, и указатели на этаже. Оценил он также стиль поведения этих людей. Темы, которых они касались в разговоре. Отношение к нему самому. Выходило, что это офицеры пилотажной линии, а не контрразведка, и значит, говорить с ними он мог более откровенно, чем стал бы говорить со службой безопасности.
– Вы должны это видеть, капитан! – сказал между тем каплей, открывший, по-видимому, файл кадрового управления ВКС с личным делом Эрика.
– Ну-ну… – кадваранг[17] встал и подошел к терминалу, а его место тут же занял лейтенант, принесший Эрику фарфоровую чашечку с кофе.
Если верить обонянию, кофе был натуральный. Настоящий крепкий кофе в чашке из настоящего фарфора.
«Н-да, богато жить не запретишь…»
– Сахар? Молоко?
– Спасибо, господин лейтенант, но я, с вашего позволения, обойдусь тем, что есть. Жалко портить благородный напиток.
Он еще раньше услышал в речи лейтенанта хорошо знакомый ему акцент и сейчас заговорил с ним на рузе.
– Хм… – улыбнулся лейтенант, тоже переходя на руз, – если бы я не знал, что вы сирота, курсант Минц, я бы сказал, что вы выросли в хорошей семье где-нибудь на Рязани или в русской колонии на Европе.
– Увы, – улыбнулся Эрик. – Я рос на улице и в сиротских приютах.
Услышать такое лейтенант, кажется, не ожидал. Не просто удивился, а в некотором роде впал в прострацию.
– Неожиданно, – признал вслух после довольно продолжительной паузы.
– Тут много, скажем мягко, неожиданного, – поднял голову от монитора кап-два. – Ну-ка, курсант,
