коньяка для старикана – просто так, без всякого расчета.
Его небольшой подарок преобразил старика. Из сумрачного хрыча он превратился в радушного хозяина, разговорчивого, а главное, наблюдательного.
Оставалось навести его на разговор о новых жителях поселка.
– У нас тут такие коллизии случаются! Давеча один тип парнишке рыло начистил. За что? Тот ему машину поцарапал. Нет, не нарочно, зачем нарочно… По дурости.
Бабкин с огромным интересом выслушал историю о ссоре пришлого человека и старожила и почти не удивился, услышав фамилию «Мансуров».
– А заложила его соседская бабка, – охотно рассказывал старикан. – Старухи – они только с виду слепые и глухие, а сами-то видят побольше твоего.
Сергей подумал, что ни глухой, ни слепой Анна Сергеевна не выглядит. Стал расспрашивать о ней еще – и выяснилось любопытное.
– Бережкова в нешуточной ссоре с Мансуровым, – сказал он, позвонив наутро Илюшину. – Тут до уголовного дела дошло, а она нам словом не обмолвилась.
Он пересказал то, что узнал от хозяина.
– Я тут еще кое-кого поспрашивал, представился покупателем недвижимости. Вроде бы Бережкова писала жалобу на нашего предпринимателя: он перекрыл проход возле своего дома. Она устроила скандал, хотя непонятно, какое отношение этот проход имеет к ней, если ее дача на противоположной стороне улицы. Кроме того, по слухам, у них вышла ссора из-за отстрела то ли кабанов, то ли кроликов… Старуха, похоже, из породы сумасшедших зоозащитниц. Откуда вообще она взялась?
Илюшин озадаченно похмыкал в трубку.
– У моего хорошего приятеля был преподаватель физики, Прудников, – по его словам, человек, заслушивающий всяческого уважения. Прудников обратился к бывшему студенту за помощью для своей подруги, а тот вывел на меня.
– А за работу подруга нам платит? – заподозрив неладное, спросил Бабкин. Вид бережковской дачи навел его на мысль, что у старушки нет лишних денег.
– Ну-у-у… – протянул Илюшин.
– Я тебя убью!
– Твоя жена призывала нас жертвовать на благотворительность? Считай, я прислушался.
– Она предлагала возить корм и лекарства в собачий приют! – взвыл Бабкин. – А ты на неделю сослал меня черт знает куда! Оторвал от семьи, от ребенка…
– Твоему ребенку восемнадцать лет, – хладнокровно заметил Илюшин. – И это не твой ребенок. Или ты усыновил Костю?
– С чего бы мне его усыновлять? У него родной отец есть, который о нем заботится. Вон, в Берлин его повез, на концерт «Рамштайн».
– Умеет Маша выбирать мужей, – одобрительно сказал Макар.
Бабкин задумался, считать ли это комплиментом, но спохватился.
– Зубы заговариваем? Благотворительствуем за чужой счет? Вот сам бы и ехал сюда, спал в яме, укрывался лапником.
– Командировочные расходы будут полностью
