пока наконец не заехали в темный безлюдный двор. На приставания молодого человека Анна ответила взаимностью, не колеблясь и не сомневаясь. Глеб до сих пор вспоминает этот вечер – он впервые разводил девушку не ради удовольствия, а ради игры, и оттого был нерешителен и робок. Почувствовав это, она взяла роль доминирующей и блестяще справилась, отдавшись страстно и смело.
Когда они подъехали к ее дому, уверенность снова пришла к нему:
– Как смотришь на то, чтоб прокатиться по Москве-реке?
– На прогулочном кораблике?
– Да нет, у моего друга яхта есть.
– Хочу, хочу, хочу! – она даже подпрыгнула, радостно прокричав это.
– Как насчет послезавтра?
– У меня пары до четырех, – скисла Анютка.
– Ну и хорошо. Я тоже днем на работе. Давай к шести жди меня, я заеду!
Вторник был пасмурным и хмурым, впрочем, как и настроение Ани: терзаемая сомнениями и душевными муками, она присела на скамейку на палубе и смотрела на горизонт.
«Что делать? Боже мой, что мне делать? Как сложно выбрать… хотя какой, к черту, выбор? Нет никакого выбора, просто как-то неправильно все это. Глеб омерзителен! Фу, как я могла вообще на него клюнуть? Где были мои глаза? Смотреть на него не могу! Но я пришла с ним! По-хорошему бы просто уйти и никогда не видеться, но… если я уйду, я никогда больше не увижу Максима!»
Выйдя из капитанской рубки, Макс окинул взглядом удрученную Аню и, усмехнувшись, проследовал мимо.
– Слышь, Глеб, молодчина! Отлично придумал! Давай, играем комедию дальше! – почти скороговоркой проговорил он, подходя к столику, за которым сидел друг.
Весь вечер они измывались над бедной девчонкой. Глеб, привезя подругу на яхту, засел у бара и делал вид, что он пьет рюмку за рюмкой. Надо отдать должное его актерским способностям: получалось у него великолепно. Якобы постепенно хмелея, он говорил девушке грубости, пытался унизить ее, приставал в присутствии друга и довел Аню до такой степени, что она в ярости и чуть ли не в слезах выскочила на палубу. Максим же взял на себя роль защитника. Постоянно заступался за девушку, напоминал другу, что ему пора прекращать пить спиртное, извинился перед Аней за поведение товарища и вообще предстал перед ней героем.
Максим налил в фужер шампанского и проследовал на палубу.
– Анют, да что ты приуныла? Не расстраивайся так! Ну с кем не бывает, перепил он, завтра протрезвеет, прибежит с виноватыми глазами! Ну хочешь, я ему морду набью? Я видеть не могу, как девчонки плачут, – нежно заглядывая в ее наливающиеся слезами глаза, проговорил он. – Давай успокаивайся! На, выпей, расслабься!
Он протянул ей бокал.
– Спасибо! Максим, ты оченьхороший, правда. Но я, наверное, пойду домой. Ты можешь свою «Звездочку» развернуть?
– Развернуть-то могу, но надо ли? Куда ты такая расстроенная пойдешь? Да и плавать нам осталось не больше часа.
Не уходи! Я сейчас Глеба в каюту отправлю отсыпаться, а мы с тобой посидим музыку послушаем,
