однако Харлин уловила нотку интереса. Похоже, он чего-то не знал и не хотел, чтобы Тони об этом догадался.
– Ну да. Сдала экзамены, прошла, как положено, практику и получила диплом врача. А потом – бац! – и появился Котяра.
– Бац? – Дельвеккьо произнес это слово так, словно это было какое-то иностранное ругательство.
– Ну да, бац! У нее вмиг оказалось четверо детей и муж, которому вечно нужен адвокат, чтобы вытаскивать его из всяких передряг. – Тони коротко хохотнул. – А вообще от нее может быть польза. Она могла бы стать вашим личным врачом.
– Если кому-то сегодня и понадобится врач, то точно не мне, – мрачно заметил босс как раз в тот момент, когда подошел Гвоздь.
– Едет, – довольно сообщил он, явно гордый удачно выполненным заданием. – Я велел ей позвонить, когда она будет на месте, чтобы мы сказали, где оставить пакет.
– Оставить пакет? – засмеялся Тони. – Ты что, в шпионы подался?
Зрение Харлин прояснилось, и она заметила, какими взглядами Дельвеккьо и Гвоздь уставились на Тони.
– Всегда лучше соблюдать приличия, – бросил Дельвеккьо и похлопал Гвоздя по плечу. – Молодец, отлично сработал. Пусть думает, что получит девчонку в обмен на пакет.
Гвоздь угрюмо посмотрел сначала на босса, а потом на Харлин.
– Я не могу спустить им это с рук, – продолжал босс. – Иначе все вообразят, будто меня можно обводить вокруг пальца. Люди должны помнить золотое правило: причини неудобства мне, и я превращу твою жизнь в ад.
Дельвеккьо глянул на Харлин и поморщился, словно от нее неприятно пахло.
– Копы еще какое-то время продержат Ника в участке. Кто-нибудь из вас должен будет заглянуть туда и объяснить ему, почему на этот раз никто не приехал, чтобы забрать его оттуда.
– Будет сделано, босс, – жизнерадостно отозвался Тони, точно Дельвеккьо попросил их присмотреть за цветами в квартире на время его отсутствия.
Харлин поняла: надо что-то делать и скорее. Тони выпустил ее плечо, полез за чем-то в карман, и Харлин, не раздумывая ни секунды, сорвалась с места.
– Держи ее! – заорал Дельвеккьо.
Они будто играли в прятки наоборот, подумалось Харлин, когда она мчалась через весь парк. «Я прячусь, а остальные меня ищут». Дышать становилось все труднее, заболели ноги, но она заставила себя прибавить скорость. Никогда прежде Харлин не бегала так быстро. Вот только это была не игра.
Бросившись наутек, она не успела подумать, где спрятаться. Ей предстояло спастись от громил, которые посчитали, что девчонка слишком напугана, чтобы шелохнуться, и не ожидали внезапного побега.
На самом деле Харлин еще ни разу в жизни так не боялась. Она не совсем поняла слова Дельвеккьо, но чувствовала, что им с мамой грозит опасность. Именно этот страх и вывел ее из оцепенения, заставив пуститься рысью.
Где-то позади орал Дельвеккьо, приказывая поймать ее. Дышать
