умертвил также свою первую жену (она была хорошей девочкой и его от этого тошнило), случайно убил вторую и их нерожденного ребенка. Поехав в Грецию, он, помимо третьей супруги, кастрата Спора и сутенёрши, взял с собой бывшего сапожника Ватиния, сделавшего себе карьеру доносами. Последний ублажал правителя фразой:
– Я ненавижу тебя, Нерон, за то, что ты сенатор!
Нерон изобрел клакёров – профессиональных зрителей, которые восторгаются или презирают в зависимости от заказа. Наш герой содержал целый полк клакёров и учил их правильно аплодировать. Придворные, смекнув, что массируя амбицию Нерона, можно получать бонусы, начали регулярно это делать. И Нерон… верил. По его собственным словам, в случае низложения он рассчитывал «прокормиться ремеслишком»[2]. Эта слепая вера в слова подчиненных привела к тому, что он пропускал тревожные сигналы о реальном отношении к себе населения до тех пор, пока не стало слишком поздно. Как в хорошем кино, Нерон стучал в закрытые двери своих дворцовых покоев, будучи оставлен сотнями приближенных в один миг.
Он принимал власть как должное, не чувствуя, что люди любят правителя за победы, безопасность и деньги, а не в горе и в здравии. Лучше бы он несколько раз проиграл по мелочам прежде – стал бы осторожнее.
Когда Нерона разыскивали как преступника, рядом оставались трое вольноотпущенников и кастрат Спор. Немало. Значит не таким уж никчемным человеком был самый одиозный римский император.
ВИЗАНТИЯ
Светское искусство до нас не дошло, а оно было. Античные сюжеты и герои жили среди ромеев (они не знали, что через несколько веков их назовут византийцами и считали себя вполне римлянами). Лучшие образцы иконописи и мозаик – аристократичные, высокотехнологичные, отражающие развитие богословских идей своего времени.
Если от долгого созерцания икон в музее у вас мрачное настроение, значит, вы смотрели внимательно. Как и росписи египетских гробниц, эта живопись функциональна. Это часть ритуала, а не объект любования. Плоскостность (тело, не имеющее веса, чуждое греху чревоугодия), аристократизм (микроступни при вытянутом теле, тонкие пальцы), иногда изогнутые черепа, крупные лбы интеллектуалов и огромные печальные глаза. На нас они если и смотрят, то сверху вниз – с осуждением или легкой жалостью, принимаемой многими за любовь.
В данной композиции орнамент короны и украшений кажется выложенным по трафарету. Он уплощает фигуру, объем которой и без того символический. Мозаика, в отличие от фрески, свет отражает, а не впитывает. Праздничные, светоносные цвета в эмоциональном плане контрастируют с бесстрастным лицом императрицы.
А постриженный под горшок служитель рядом весел.
Разве эта канонизированная страстная, хитрая, волевая любительница роскоши и радостей секса соответствует образу святой? Не так важно, что она начинала как проститутка. Такова была судьба многих девочек, лишенных удачи родиться в обеспеченных семьях.
Цитируется по книге Князького «Нерон», от которой я до сих пор в восхищении.
