Серега.
– Помолчи, умник.
Алексей открыл дверь сам. И первым вошел в квартиру. Потом пошарил по стене и щелкнул выключателем.
Туше
Потолки здесь были не просто высокие. Высоченные! Сначала он очутился в холле – просторной прихожей метра этак три на три. Пол был паркетный. И блестел, словно здесь недавно разлили подсолнечное масло. Прямо перед Алексеем была дверь. Открываясь, она складывалась гармошкой, сейчас меха были растянуты. Алексей так понял, что за дверью находится зал. Он почувствовал внутри знакомую вибрацию. Нервы были натянуты до предела. В воздухе ощутимо пахло железом. Именно железом. Металлический запах, от которого даже во рту оскомина, такая, что скулы сводит. Он огляделся. Направо – длинный коридор, заканчивающийся еще одной дверью. Железной. Ее предназначение Леонидов пока не определил. Там же, в конце коридора, по левую сторону, была еще одна дверь. Либо в ванную, либо в туалет. В такой квартире санузел может быть только раздельным. И метрах в четырех от «гармошки» – белая дверь. Дальше – еще одна белая дверь. Барышев присвистнул:
– Неплохо!
– Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил Алексей. – Хозяин дома?
Всю стену, четыре метра от «гармошки» до двери в соседнюю комнату, занимал стеллаж с книгами. Судя по однотонным, с золотым тиснением корешкам – собрания сочинений классиков. Прищурился: Пушкин, Толстой, Достоевский…
Алексей сделал несколько шагов вперед и машинально провел пальцем по переплетам, прочертив горизонтальную линию. На пальце осталась пыль. Оглянулся на Барышева:
– Ну, что?
– Должно быть, в зале, – хрипло сказал Серега.
Он коснулся рукой гармошки. Меха всхлипнули, потом жалобно разрыдались: раздвижная дверь поехала в сторону. Алексей замер на пороге. То, что он увидел, потрясло.
Зал в квартире Рощина был огромный, в два окна. Площадью метров тридцать пять, не меньше. А то и все сорок. Высоченный потолок, на потолке лепнина. В центре торчит крюк, на крюке старинная люстра: бронза и хрусталь. Мебели было мало, или она терялась в просторном помещении и казалась незаметной? Посреди зала – огромный ковер, но и он не мог закрыть всего пола этой огромной комнаты.
На ковре, почти в самом центре, лежал Евгений Рощин. У него на горле зияла рана, кровь из нее уже не текла. Видимо, с момента смерти прошел не один час. Точнее скажет эксперт. Рядом с телом – дуэльная шпага, обоюдоострое оружие со стальным клинком трехгранного сечения, пальцы правой руки мертвеца скрючены, словно до последней секунды Рощин сжимал в руке шпагу и только смерть разлучила его с любимым клинком.
Евгений Рощин был одет в черные кожаные штаны и белую рубашку, расстегнутую на груди. Рубашка в крови. Кожа на груди – смуглая, гладкая. Густые черные волосы стянуты на затылке в «хвост», тонкой черной резинкой. В правом ухе сверкала серьга – золотое кольцо, украшенное россыпью бриллиантов. Уж очень ярко сверкали камни! На ногах спортивная обувь. Рощин лежал на боку, поджав под себя правую ногу. Глаза его были широко открыты. На лице застыло
