Иди в машину.
Все ж таки в них было что-то человеческое. Они не стали меня дожимать.
Я буду любить
В понедельник я в первый раз встретилась со следователем, которому поручили вести мое дело. Дело Даны Кузнецовой. Об убийстве красивого блондина по имени Северный Максим Александрович. Имя это мне по-прежнему ничего не говорило.
Мы встретились со следователем в прокуратуре, в его кабинете, куда меня привезли из отделения. Здесь и должно было решиться: а что дальше? Я уже успокоилась, была собрана и сосредоточена. Первым делом он представился:
– Ильин Герман Осипович.
Я его внимательно оглядела. Что ж, он не был блондином. Уже хорошо. На его яйцеобразной голове сияла огромная лысина. Я подумала: должно быть, он умный. И потому, что лысый, и потому, что следователь. Мой взгляд остановился на очках. Кажется, мы друг друга поймем. Как слабовидящий слабовидящего. Жаль, что он не рыжий. Очень жаль.
– Садитесь, Кузнецова, – предложил он, поскольку я все еще стояла.
– Куда?
– За стол, напротив меня.
Я села. Мой взгляд упал на ботинки, начищенные до блеска. Стол был такой же, как когда-то в учебных классах моей родной школы: четыре ножки и крышка. Я так и подумала: «крышка», не столешница. Опустив глаза долу, я видела его брюки от колена, с идеальными стрелками, и блестящие ботинки. Пока он не открыл папку и не поправил очки. Услышав шелест страниц, я перевела взгляд на его лицо.
Теперь я видела его глаза. Скажу сразу: он меня не любил. Уже не любил. И вряд ли когда-нибудь полюбит. Как человека с огромной нежной душой. Другой любви мне не надо ни от кого, кроме моего высокого блондина.
– Ну что, Диана Сергеевна. Я ознакомился с вашим делом.
Сердце мое упало. И? Я так и сказала:
– И?
И поставила в конце жирный знак вопроса.
– Факты – упрямая вещь. Против фактов, как говорится, не пойдешь. Хотя в деле есть странности. Скажите, Диана Сергеевна, зачем вы позвонили в милицию? – Он посмотрел на меня с интересом. Это была не любовь, но уже нечто.
– Я говорила: под окнами выла машина. Я не могла уснуть. Я хотела, чтобы отключили сигнализацию.
– А, по-моему, вы хотели скрыть следы преступления. Откуда бы на багажнике и на дверных ручках взяться вашим отпечаткам пальцев? Действовали вы грамотно, орудие убийства тщательно протерли. Я имею в виду нож. Но поскольку находились в состоянии аффекта, запутались, забыли, чего касались, а чего не касались. И придумали историю с воющей под окнами машиной. Может быть, сами же и включили сигнализацию. А?
– Но если бы я убила, почему же не избавилась от улик? От ножа и документов?
– Вы не ожидали, что мы так быстро выйдем на съемную квартиру и установим личность потерпевшего. Вы ведь изъяли у него документы. Только карманы пиджака проверить забыли. А там оказался счет на оплату коммунальных услуг. Это был, быть может, единственный ваш прокол.
– Быть может… – эхом откликнулась я.
– Простите,
