за ним, и перекрыла ему путь у двери своим маленьким никчемным тельцем. Этот парень не был качком, но он занимался спортом и, разумеется, оставался хорошо сложенным, а я была букашкой под его ногами.
Он перевел дыхание, на секунду прикрыв глаза и, взглянул на меня.
– Отойди.
– Не отойду. Ты сейчас поедешь и натворишь каких-нибудь глупостей.
– Тебе какая разница, уродина? Заделалась моей мамочкой?
– Можешь оскорблять меня, если тебе от этого легче, только, пожалуйста, не езжай никуда прямо сейчас.
– Мне абсолютно насрать на все то, что выходит из твоего грязного рта. Отойди или я сам подвину тебя.
– Давай.
Он нахмурился. И я видела всю злость готовую вот-вот из него выскользнуть, а я была готова ее принять.
– Что?
– Подвинь меня.
Он тяжело дышал, как я, и он смотрел на меня с готовностью убить, но вместо этого он завел прядь растрепанных волос мне за ухо, и я вздрогнула, когда его пальцы едва коснулись моего шрама. Мне стало больно, стыдно и противно от самой себя, но его прикосновение было прекрасным, пусть даже если насмешливым.
– Ты не останешься в кампусе, как сказал отец.
– Я не стану ему перечить, теперь уж точно.
– Послушная овечка. Я сказал: не останешься.
– Почему? – мой голос почти куда-то пропал.
Маркус немного наклонился к моему уху.
– Потому что эта стая волков тебя сожрет. Волки всегда нападают на овец.
Его дыхание щекотнуло мою кожу, я почувствовала себя запертой в маленькой тесной коробке.
– Какая тебе разница?
Я почти задыхалась, по-настоящему, и мне срочно нужен был мой ингалятор.
– Я не делюсь своей добычей. Ни с кем.
Он отошел назад, сверля меня взглядом, а я тем временем трясущейся рукой нащупывала ингалятор в кармане.
Глава 3
– Выходи из машины.
Я взглянула на Маркуса, когда тот резко притормозил на автобусной остановке неподалеку от колледжа.
– Ну, чего уставилась? Я не собираюсь с тобой позориться.
– Мы должны думать, как помочь папе. Хотя бы не расстраивать его, а мы только ссоримся.
– Я не ссорюсь с тобой, а нянчусь как раз ради отца, поверь. Выходи.
За все то время, что мы провели вместе в машине, Маркус впервые посмотрел на меня, его глаза были красными, словно кровью налились, как у вампира. Можно было подумать, что он плакал, но в такое сложно поверить, а скорее невозможно совсем.
Я взяла льняную большую сумку, набитую тетрадями, потому что не оставляю их в шкафчике, и вышла из машины, на пару секунд задержавшись у двери.
– Нас все равно здесь когда-то увидят.
– Мне плевать на фриков, давай, иди.
Я набрала в легкие побольше воздуха и, проглотила подкативший к горлу ком.
– Это ты. Ты портишь колеса моего велосипеда. Зачем?
Маркус
