С адвокатом говорил, – усмехнулся он. – Уверяет, что если и посадят, что маловероятно, то дадут не более двух лет. Правда, и в тюрьму не хочется. Ладно, посмотрим, что там за летуны приехали…
– Жить будете здесь. – Игорь Петрович кивнул на трехместные финские домики. – У вас как раз комплект, – улыбнулся он. – Насчет того, чтоб побыстрее, обещать не могу, но поговорю с Лобыновым. Петр Павлович классный летчик. Годы, правда, уже не те. Но учит летать, и никто не обижался. Правда, мужики, стоить это будет…
– Конечно, – спокойно перебил его Руслан, – нам все подробно объяснил Семен Борисович, так что не волнуйтесь. Деньги у нас есть. Мы решили заняться крестьянством. Земля и накормит, и даст возможность нормально жить. А с самолетом это будет гораздо проще.
– Значит, послезавтра начинаете, – сказал Игорь Петрович.
– Почему не завтра? – удивился Ян.
– Надо медкомиссию пройти, это обязательно.
– Но мы уже все прошли… – Ян достал кипу бумаг.
– У нас своя комиссия, – покачал головой Ромов. – А вот и Петр Павлович Лобынов! – Улыбаясь, он кивнул на подходившего Палыча.
– Привет! – хмуро бросил тот.
– Знакомься, – проговорил Петрович. – Это…
– Слушай, Ромов, – прервал его Лобынов. – Я уже все знаю. Связался с Туркиным, и он мне все подробно объяснил. Значит, желаете пройти ускоренную подготовку? – Он поочередно оглядел троих.
Те дружно кивнули.
– А вот ты мне не нравишься. – Лобынов остановил взгляд на Яне. – Глаза звериные. Да и вы не сахар, – кивнул он Вячеславу и Руслану. Все трое засмеялись. – Но мне не детей с вами крестить. Завтра медкомиссия, а потом будем смотреть. Погоняю я вас, ребятишки, от души. И ты сразу похудеешь. – Он остановил взгляд на Вячеславе.
– Да уж каких только диет не пробовал, – не обиделся тот. – Но думаю, это не помешает.
– Ладно, – буркнул Лобынов. – После комиссии поговорим. – Он, не прощаясь повернулся и ушел.
– Жесткий мужик, – оценил Ян.
– Это точно, – кивнул Ромов. – Но мастер высшего пилотажа.
– Господи! – ахнула, открыв дверь, Надежда Павловна. – Сынок! Ты…
– Все нормально, мама… – Стоявший перед ней пьяный Павел попытался войти, но, пошатнувшись, ударился плечом о косяк.
– Пашенька, – мать подхватила его, – да что же это! – Она помогла ему войти.
Сын сел на полку для обуви.
– Кончился я, мама, – опустив голову, пробормотал он. – Я ведь только выделывался, когда говорил, что и без самолета проживу. Нет, заболел я небом…
– Так не пей! – воскликнула Надежда Павловна. – И все будет хорошо, допустят тебя к полетам.
– А не пить не могу. Понимаешь, люблю я Тоньку… и детей своих люблю. Не могу я без них. Не могу, и все.
– Вот и не пей! – сердито повторила мать. – Если б не пил, то жил бы
