Послания. Бахыт Кенжеев

      Над городом ледяным

      вставало солнце, в ветвях берёз

      сгущался зелёный дым,

      рождались дети, скворец, как встарь,

      будил меня поутру,

      а всё казалось – стоит февраль,

      и мы – вдвоём на ветру.

      Шептала вьюга: «Утихомирь

      пустые надежды, друг».

      Блистала тьма, раздавалась вширь,

      звенела, пела вокруг,

      и понял я, что мои следы,

      и сумрачный дар, и честь

      ушли в метель… У любой звезды

      заветная флейта есть,

      но если время двинется вспять —

      я в двери твои стучу —

      воскреснув, заново умирать

      мне будет не по плечу.

      Я брошусь за борт, когда ладья

      отчалит, веслом скрипя,

      но это буду уже не я,

      и мне не узнать тебя.

      Все двадцать писем твоих в пыли,

      на плёнке голос плывёт.

      Вдвоём на разных концах земли

      мы смотрим на ледоход.

      Вольноотпущенница, давай

      помиримся без стыда —

      весной любая живая тварь

      ищет себе гнезда.

      Крошатся льдины, в тумане порт,

      над городом облака,

      но профиль кесаря так же твёрд,

      а монетка так же легка.

      Отдай ему всё, что попросит он, —

      оставит он, не возьмёт

      василеостровский Орион

      и баржи, вмёрзшие в лёд.

      Прощай! Раскаявшийся – стократ

      блажен, потому хитёр.

      Ему – смеяться у райских врат,

      и не для него костёр.

      А ночь свистит над моим виском,

      не встретиться нам нигде,

      лежит колечко на дне морском,

      в солёной морской воде.

      Когда-нибудь я ещё верну

      и радость, и прах в горсти.

      Возьми на память ещё одну

      десятую часть пути.

      И то, что было давным-давно,

      и то, что поёт звезда, —

      возьми на счастье ещё одно

      прощание навсегда.