и их подробности?
Хобгоблин Ноблс писал с педантичной аккуратностью, почерком мелким, резким, словно птичий скок. Странно было увидать в этом захолустном углу такую чистую манеру ведения бумаг. Примерно половина книги была заполнена записями Патрика Болтона – крепкий и жирный унциальный шрифт, куда более ясный, чем изящная вязь епископа Брихина. Железный Джон, между тем, молчал, словно воды набрал в рот. Не то, чтобы Белокурый ждал от него любовных писем, но без ехидства младшего дяди ему было как-то не по себе. В конце концов, они довольно долго прожили бок о бок – мог бы и поинтересоваться успехами племянника в Приграничье.
– Если ваша милость желает, я могу дать подробнейшие пояснения, – мягко сказал Джибби Ноблс, возвращая графа от размышлений к действительности.
Босуэлл поднял голову. Он сидел за столом, листая толстый том, Ноблс стоял напротив, чуть изогнув и без того кривоватый хребет, с видом полной покорности господину. Стоять ему было неудобно, однако он терпел и только моргал маленькими, глубоко посаженными глазками, но понять, что отражается в этих глазах, кроме дрожащего огонька свечи, было невозможно. Кусок торфа в камине рухнул в глубину топки, рассыпавшись фонтаном искр, и отсвет упал на руки Джибберта Ноблса, сложенные на животе – крупные суставы кистей, бугристые, узловатые, искривленные… это какая-то болезнь, отвлеченно подумал граф, Брихин что-то такое рассказывал про своих нищих… или то были не нищие? Ему должно быть дьявольски больно держать перо, этому смешному человечку.
Патрик разрешающе махнул рукой, опять углубился в книгу. Ноблс с благодарностью присел на скамью в отдалении.
Довольно скоро граф привык разбирать и пространные изложения счетовода, и короткие фразы дяди. Вот запись от двадцать второго года в самом начале тома… «Колдингэм. Необратимо». Твердый, уверенный, без наклона почерк Патрика Болтона, все буквы прописные. Дальше, в двадцать третьем, «Керр, два. Необратимо. Уплачено сто пятьдесят», в двадцать четвертом – «Джорди Хепберн, Оливер Крозиер. Необратимо. Принято по семьдесят». Все это перемежалось вполне миролюбивым «принято пятнадцать галлоуэев от Раутледжа», «принято тридцать голов молочного скота от Грэма», «выдано пять фунтов на увечье Нилу Крейгу», «принято четыре гостя, по сто на каждого» – если не знать, что это были финансовые результаты рейдов по ту сторону границы, из года в год, за осень-зиму каждого года больше всего. Здесь же были учтены доходы от продажи краденого скота на ярмарках в Джедбурге, Мелроузе, Карлайле, и немалые деньги текли в казну графа Босуэлла из Караульни Лиддела, лорд Болтон, по-видимому, был удачливый рейдер и рачительный хозяин. «Принято от Форстера… Робсона… Ридли… Чарлтонов… Милбурна». Принято, принято, принято. Где дважды, где трижды. Как видно, в иные хлебные места Болтон наведывался
