style="font-size:15px;"> – Темным темно и ничего, – как-то нараспев произнёс он.
Вдруг, показалось, что в темноте происходят какие-то движения. Чем больше Семён напрягал зрение, тем чётче ему виделась картина, картина боя. Солдаты куда-то бежали, стреляли, падали. Семён ощутил себя бежавшим рядом с ними. На ходу наткнулся на корчившегося в страшных муках турка и отпрянул от него. Перескакивая через окоп, ткнул штыком в вылезавшего турка и от его крика шарахнулся в сторону. И только, когда ротный стал собирать своих солдат далеко от берега, он ощупал руки, ноги, вроде бы все цело, даже не ранен, если не считать, что щиплет щеку и шею. Провёл рукой по щеке и увидел на ней кровь. Ротный и унтер-офицер уже подравнивали солдат в строю. Стоявший рядом спросил:
– Что там у тебя?
– Вот кровь, – сказал он, показывая руку, – малость царапнуло.
– О чем вы здесь? – сердито спросил подошедший ротный.
– Вот, малость царапнуло, Ваша бродь, – подтянувшись, выпалил сержант.
– Перевязать! – бросил, отходя, ротный.
Подошел санитар, отвел в сторону и наложил легкую повязку. На реке еще раздавался шум переправы, а отзвуки боя уже откатывались вглубь территории когда-то захваченной турками. Стреляли орудия, трещали ружейные выстрелы, доносилось русское могучее «УРА!». Плацдарм занят и успешно расширялся…
Тряхнув головой, Семён отпрянул от окна.
– Это же надо. Полное ощущение. Так, и что же дальше? Почитаем…
«К этому времени Гурко своими войсками, взяв в тылу у турок последнюю крепость, завершил полное окружение Плевны. Оказавшиеся без продуктов и снабжения извне и видя, что русские не штурмуют, а благоустраиваются, готовясь к длительной блокаде, Осман Паша сделал попытку прорвать кольцо окружения».
– Опа! Вот это интересно. Увидеть бы! А как это сделать? – Семён пристально посмотрел на подсвечник. – Помоги, ну.
Показалось, что пламя свечи колыхнулось и от металла пошло приятное тепло. Опустив глаза на рукопись, Семён весь ушёл в текст.
«В день, когда турки пошли на прорыв кольца окружения, перед окопами сибирского полка, в каких-нибудь трехстах шагах, в молочном тумане блеснули густые ряды турецких штыков. На русских позициях прозвучал сигнал тревоги, загремели пушки, и турки сразу же ринулись в атаку…»
…Сибиряки стреляли залпами. За то короткое время, пока турки пробежали сотню шагов, по ним было сделано несколько залпов. Будь это обыкновенная атака, ее бы остановил этот огонь. Но людская масса, несшаяся на русские позиции, была так огромна, что не могла остановиться. Одни падали, другие перебирались через тела убитых и шли вперед, передние опять падали, сзади напирали все новые и новые ряды турок, торопясь выскочить из-под артиллерийско-ружейного огня. Толпа навалилась на русские окопы. Здоровые отхлынули назад во вторую линию окопов, а раненые были растерзаны, раздавлены напиравшим врагом. Турки почти не стреляли, они изо всех сил рвались дальше, быстрее вырваться из этого кромешного
