словно батон хлеба, на ровные «ломти».
Отца и мать Колька схоронил несколько лет назад, они ушли один за другим, не мешкая долго, будто договорившись заранее. Раньше, бывало, соберутся в кино идти, отец уже у калитки стоит, а мать всё собирается – прихорашивается, платье выбирает, Кольке даёт наставления. Отец нервничает, курит сигареты одну за другой, а потом не выдерживает и бежит обратно в дом – поторопить. Отец у Кольки скорый был на руку, в лесу работал, пока деревом ногу не переломило. Ногу кое-как срастили, но работать он уже не мог. Первое время отец храбрился, пробовал чем-то себя занять, брался то за одно, то за другое. А потом словно потухло в нём что-то, вроде бы живой человек, а во взгляде – тоска. Тогда и начал он пить. Уходил на несколько дней из дома, возвращался злой, угрюмый и страшный. Когда отец работал, денег в доме было вдоволь. Колька с матерью всегда ходили в обновках, в каждой комнате – по телевизору, холодильник едой набит впрок. Отец приходил вечером уставший, но весёлый. Завидев издали его крепкую фигуру, мать суетливо накрывала на стол, наливала тарелку дымящегося борща и клала рядом отцову ложку. Колька уважал отца. За его недюжинную силу, за прямоту, за честность. На всё у отца было своё мнение, а уж если решит что – не отступит, сделает. Бычка однажды взял на выращивание: построил хлев для него, сена с Колькой заготовили впрок. Мать поначалу охала, а потом тоже втянулась – кормила животину, ухаживала.. С тех пор, как колхоз развалился, мать сидела дома. Хотя «сидела» – слово неправильное. Дел у неё всегда было невпроворот: огород, готовка, стирка, глажка, да вот ещё бычок появился. Колька родителям помогал, нигде без него не обходились. «Помощник у нас растёт!» – говаривала частенько мать и гладила непослушные Колькины вихры.
После того как отец получил увечье, жить стало тяжелее. Скромного пособия по инвалидности хватало на пару недель. Летом выручали огород и лес, а зимой приходилось туго. Кольке в ту пору исполнилось семнадцать, и однажды он, недолго думая, пришёл к Ивану Захаровичу, местному коммерсанту, и попросил работу. Так Колька попал на «ленточку». Школу пришлось бросить. От неё у Кольки сохранились тёплые воспоминания, да справка, которую он убрал на самый низ большого сундука с личными вещами. Словно спрятал подальше своё детство.
Почти все Колькины друзья разъехались кто куда, окончили институт, обзавелись семьями. Порой Колька получал от них открытки на Новый год и Рождество, его приглашали в гости, но он никуда не ехал, а упорно работал с восьми до пяти, толкая тяжёлую махину взад и вперёд, да сортируя доски. Сам семьёй он обзаводиться не хотел. Наслушавшись разговоров приятелей о «прелестях» семейной жизни и будучи от природы застенчивым, он положился на случай. Но случай всё не представлялся, чему Колька особо не придавал значения. Он приходил вечером домой, и мать ставила перед ним тарелку с едой. Колька молча ел, а потом, поглазев в телевизор и справив кое-какие дела по хозяйству, заваливался
