но придется подождать. А пока присядь где-нибудь – я принесу пива тебе через минуту.
– Пиво – это хорошо! Твое пиво самое славное! – бодро произнес исполин.
– Шутишь наверно, Гривлин?! – рассмеялся трактирщик. – Кроме моего, нет никакого другого! Видимо, ты совсем утомился на жаре! Я один его варю на всю округу – или ты в Этард за пивом мотаешься?!
– А может быть, и мотаюсь, – обиженно произнес здоровяк. – Вот всегда ты так, Ангис, найдешь к чему прицепиться! Как только я тебя не запорол до смерти за твой острый язык, когда ты в холопах у меня ходил?! Ну, пил я пиво еще и у Орсэта – он тоже его варить пытается. Он мне теперь точно спасибо не скажет, если узнает, что я проговорился тебе.
– А-а-а, вот значит, что за дела творятся – поганец Орсэт начал варить пиво в обход наших договоренностей! – с негодованием произнес Ангис. – Скорняк должен заниматься шкурами, а трактирщик – едой и выпивкой! И куда только лезет эта морда! Он ведь занимается шкурами – так вот и занимался бы ими и дальше!
– Ну ладно тебе, Ангис, успокойся. Вы купцы вообще не умеете договариваться, смотрю я.
– Договориться можно с человеком, а не с мошенником, который на той неделе клялся мне, что пиво остается за мной, а шкуры за ним! – продолжал гневаться трактирщик.
Весь этот забавный диалог отчетливо слышал Финли, которому местами очень хотелось рассмеяться, но он решил не шутить со здоровьем и попридержал свои эмоции. Здоровяк вскоре закончил беседовать с Ангисом и развернулся лицом в зал. Немного порыскав глазами, видимо, в поисках подходящего места, он направился в сторону троих пьянчуг, сидевших поблизости от Финли, сбоку от его столика. Пол опять заскрипел и с каждым метром приближения исполина скрипел все сильнее и сильнее, а Финли хотелось в это время провалиться сквозь землю, ведь взгляд здоровяка выражал серьезное недовольство чем-то, и Финли не понимал, что от него можно было ожидать.
– Ах, вот вы чем тут занимаетесь! – грозно произнес исполин, когда приблизился к столику, за которым сидели крестьяне, совсем близко и уставил на них свой тяжелый взгляд. Пьянчуги сразу пришли в себя и виновато посмотрели на Гривлина снизу вверх. Они были прилично пьяны, но угроза, нависшая над ними в виде здоровяка, на некоторое время выветрила шнагель и пиво из их голов.
– А что мы сделали такого, господарь? – спросил один из крестьян, который осмелился взять инициативу на себя и начал оправдываться. – Мы теперь свободные землепашцы! У нас королевские свободники на руках.
– Будь проклят тот день, когда наш светлейший господарь Нижнего царства, Храмовых гор и Кабнара подписал эдикт о свободе свиней, коими вы являетесь! Не смейте себя называть хлебопашцами – вы понятия не имеете, что это значит! – сквозь злобу процедил исполин.
– Сделал, а значит,
