style="font-size:15px;"> – Зачем вы пьете такую гадость?
– Может, тебе черный больше понравится? – предположила Света, протягивая ему пакетик из другой пачки, – Надо было не в пакетиках брать, – вздохнула она, наблюдая, как он высыпает перетертый в пыль чай из пакетика в чашку (бумагу он заварить наотрез отказался)
Залив чай кипятком и, вдохнув пар, Дамард молча поставил вторую чашку рядом с первой.
– Можно я просто воды попью?
– Пей, конечно, – пожала плечами Света, – а у вас какие-нибудь горячие напитки есть?
– Шоколад, кофе, травяные настои, но не такие, – улыбнулся он, покосившись на мутную жидкость с плавающими чаинками, – из марсалдэлы, примариса, шиповника, мяты или сладких ягод ульрюка мне нравятся. Моя мать разбирается в травах, любое зелье, даже от кровяной болезни она может сделать вкусным.
– Какая она твоя мать? – Света решила зайти с другой стороны, очень уж хотелось понять, насколько он нечеловек.
– Она калатари, но волосы у нее светлые, – в его голосе зазвучала подлинная нежность, – они с отцом пришли из Изначального мира. Она – живое воплощение стихии Воды.
– Твоя мать калатари, а отец ведьмак?
Дамард кивнул.
– Хорошо, давай так, ты на кого больше похож? – не унималась заинтригованная Света.
– Точно не знаю, внешне, наверное, больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.
– Чтоб я еще что-нибудь поняла, – вздохнула Света, – на мой взгляд глаза у тебя как у человека, – она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза – выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.
– Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, – помолчав, согласился он.
Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.
– Нет, разница есть, пожалуй, – она слегка передернула плечами.
– А у отца у твоего какие глаза?
– Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.
– Это как?
– Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?
– Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…
– Нет, отчего же, – улыбнулся он, – просто мне показалось, что тебе интересно другое…
Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.
– Прости, я просто хотел проверить, – он примирительно вскинул руки.
