– на поезде по ветке Ньюберипорт-Рокпорт до самого Глостера. Я бы добрался быстрее, если бы взял машину Уэстона и поехал вдоль побережья, но сегодня выбрал поезд. Это не только дешевле, чем заправлять «Мерседес», но и дает мне время побыть в тишине, чтобы подумать и внутренне подготовиться к предстоящему матчу.
Весь наш сезон зависит от этой игры.
Если мы проиграем…
Вы не проиграете.
Я прислушиваюсь к решительному голосу в своей голове, проникаясь уверенностью, которую я воспитывал в себе с тех пор, как стал играть в хоккей еще маленьким ребенком. Никто не поспорит, что у меня был талант с самого раннего возраста. Но талант и потенциал ничего не значат без дисциплины и неудач. Нужно хотя бы раз проиграть, чтобы оценить вкус победы. Я не раз проигрывал, и эти матчи имели большое значение для статистики, для получения приза. Но нельзя позволять поражению уничтожить уверенность в себе. Наоборот, оно лишь должно укрепить ее.
Но сегодня мы не проиграем. Мы – лучшая команда в нашей конференции, а может быть, даже лучшая во всей стране.
Поезд прибывает на станцию около девяти часов. В кои-то веки на улице сухо, и вместо того, чтобы вызвать такси, я решаю пройтись до дома пешком. Вдыхаю свежий весенний воздух, улавливая знакомый запах соли, рыбы и водорослей. Глостер – рыбацкий городок, один из старейших морских портов в стране, а значит, на каждом шагу вам встретится маяк, лодка или еще что-нибудь, связанное с морем. Я прохожу мимо зданий, над входными дверьми которых висят декоративные якоря.
Двухэтажный дом, в котором я вырос, ничем не отличается от большинства зданий, выстроившихся вдоль узких улочек. Белая обшивка, скатная крыша и симпатичный палисадник, за которым мама ухаживает с рвением религиозного фанатика. Сад на заднем дворе впечатляет еще больше, и это настоящее свидетельство того, что у нее талант к садоводству. Сам дом небольшой, но нас в семье только трое, поэтому места нам всегда хватало.
Стоит мне подойти к крыльцу, как звонит телефон. Это Хейзел. Я останавливаюсь, чтобы ответить на звонок, потому что сегодня она собиралась приехать на наш матч.
– Привет. Ты еще собираешься в Кембридж?
– Ни за что. Я скорее умру, чем предам свой университет.
– О, заткнись! Тебе хоккей-то даже не нравится. Ты приходишь на игру как друг, а не как фанатка.
– Да, прости, конечно, я приду. Просто так забавно притворяться, что между нами яростная вражда. Ну, знаешь, эти запретные отношения. В смысле, дружба, – добавляет Хейзел.
– В нашей дружбе точно нет ничего запретного. Все знают, что ты мой лучший друг, и никто из-за этого не парится.
Повисает мимолетная пауза.
– Верно. Чем занимаешься? Если хочешь, могу приехать пораньше и потусить с тобой перед матчем.
– Я почти вошел в дом родителей. Мама готовит особенный завтрак.
– Сказал бы мне, я бы тоже с тобой поехала.
– Ну да. Только тебе пришлось бы вставать раньше восьми. В субботу.
– Я бы встала, – протестует Хейзел.
– До девяти утра мир не существует.
