style="font-size:15px;"> – Иоганн, ты находишься под судебной опекой. Я – твой опекун.
Иоганн Смит обескураженно прошептал:
– Заговор. Джейк, такого я от тебя не ожидал.
– Иоганн, Иоганн!
– Собираешься держать меня здесь вечно? А если нет, какова цена за мое освобождение? Судья в доле? А Хедрик?
Саломон с усилием взял себя в руки:
– Иоганн, пожалуйста, дай мне объяснить. Я постараюсь забыть все, что ты сейчас наговорил. Я принесу протоколы заседаний, чтобы ты мог взглянуть. Самого судью приглашу, если пожелаешь! Но ты обязан меня выслушать.
– Слушаю. Как будто у меня есть выбор. Я ведь здесь пленник.
– Иоганн, опеку снимут, как только ты будешь в состоянии лично предстать перед судом и убедить судью Маккэмпбелла – сам знаешь, он честный человек, – что ты больше не non compos mentis[1]. Он долго сомневался; мне пришлось отчаянно бороться, чтобы стать твоим опекуном, ведь истцом был не я.
– И кто же захотел признать меня невменяемым?
– Иоганна Дарлингтон Сьюард et aliae[2] – то есть и остальные твои внучки.
– Ясно, – задумчиво проговорил Иоганн. – Джейк, прими мои извинения.
Саломон фыркнул:
– За что? Ты не можешь никого оскорбить, будучи официально non compos mentis.
– Ух… в самое сердце. Милую крошку Иоганну стоило утопить в младенчестве. Ее мать, моя дочь Эвелин, вечно сажала ее ко мне на колени и напоминала, что назвала ее в мою честь. А маленькая засранка писала мне на брюки – нарочно! Значит, Джун, Марла и Элинор тоже замешаны. Неудивительно.
– Иоганн, они чуть было не добились своего. Я прибег ко всем средствам, кроме госизмены, чтобы дело попало к Маккэмпбеллу. И все равно суд чуть не отдал опекунство миссис Сьюард. Спасло лишь то, что у меня пятнадцать лет кряду была твоя генеральная доверенность. И еще одно.
– Что?
– Их глупость. Если бы твои внучки сразу запросили опекунство, то могли бы меня обставить. Но вместо этого они сперва потребовали признать тебя умершим.
– Ничего себе! Джейк, как ты думаешь, я смогу – позже – вычеркнуть их из завещания?
– Есть вариант лучше: переживи их.
– Гм, пожалуй, теперь я на это способен. С превеликим удовольствием!
– Это было очень глупо с их стороны. Их адвокат просто болван. Четыре дня собирал свидетелей, а суд вынес вердикт за четыре минуты, согласно делу «Семья Парсонса против Род-Айленда». Я думал, они угомонятся; этот неуч чуть в штаны от страха не наложил. Но нет, в дело вмешался Паркинсон… а его адвокат совсем не дурак.
– Паркинсон? Наш дурачок Парки?
– Он самый.
– Гм. Фон Риттер был прав, унижать людей себе дороже. Но Парки-то здесь каким боком?
– Никаким. Я лишь сделал вывод, что без него не обошлось, иначе чего бы он каждый день таскался в суд вместе с тещиным адвокатом? Иоганн, я не рискнул затягивать
Не в здравом уме (
И другие (
