машинка. Это специальное прилагательное, обозначающее все, что имеет отношение к смерти. Произошло от имени древнегреческого бога смерти Танатоса.
– Секундочку. Внесу его в базу. – Юнис свободной рукой нажала кнопку «память», что-то прошептала и произнесла вслух: – Машинка лучше работает, если ее похвалить. Можно продолжать. – Она отжала «паузу».
– Юнис, вам кажется, что машина живая?
Юнис покраснела, нажала кнопку «стереть» и снова «паузу».
– Нет, мистер Саломон. Но со мной она ведет себя лучше, чем с другими операторами. Если ее обижают, она возмущается.
– Подтверждаю, – согласился Смит. – Когда у Юнис выходной, ее сменщице лучше пользоваться собственным оборудованием либо стенографировать по старинке. Ладно, дорогуша, хватит болтовни. Способы ухода за приборами обсудите в другой раз. Прадедушке хочется спать.
– Слушаюсь, сэр. – Юнис убрала руку с кнопки.
– Иоганн, во всем, что касается трансплантации, медицинское сообщество установило твердые правила, чтобы одновременно защитить врачей от уголовного преследования и гражданских исков и упредить возможные законодательные ограничения. Для врача важно, чтобы он мог извлечь сердце, пока оно еще живо, но при этом обезопасить себя от обвинений в убийстве и многомиллионных исков. Поэтому они разделяют ответственность и действуют сообща.
– Понятно, – согласился Смит. – Джейк, ты не сообщил ничего нового, лишь подтвердил известные мне факты. Теперь мне спокойнее. Я вижу, что мой план осуществим. Итак, мне нужно здоровое тело возрастом от двадцати до сорока лет, еще теплое, с рабочим сердцем и без серьезных повреждений… лишь мозг должен быть официально мертв, мертв, мертв. Я хочу купить этот труп и пересадить в него мозг – свой мозг.
Юнис не шелохнулась. Джейк удивленно моргнул:
– И когда тебе нужно тело? Сегодня вечером?
– Не позднее следующей среды. Гарсия говорит, что столько я еще протяну.
– Лучше сегодня. И новый мозг тебе тоже не помешает – этот, похоже, сломался.
– Джейк, кончай свои шуточки! Я серьезно. Мое тело отказывает, но мой разум яснее ясного, да и память не подводит. Спроси меня, на каких цифрах закрылись вчерашние торги, и я отвечу. Я по-прежнему способен делать логарифмические вычисления без таблиц – проверяю себя каждый день. Но я знаю, что мне недолго осталось. Взгляни на меня – мое состояние исчисляется несметным числом мегадолларов, но мое тело заштопано нитками и заклеено изолентой. Ему место в музее.
Я столько раз слышал: «Деньги в могилу не унесешь». Так вот, когда восемь месяцев назад меня присобачили к этим уродским трубкам и проводам, я начал размышлять над старой поговоркой и решил: раз деньги мне с собой не забрать, то в могилу я ни ногой!
– Пфф! Вот погрузят тебя на катафалк, а там и ногой, и всем остальным.
– Посмотрим. Я готов потратить хоть все свое несусветное
