style="font-size:15px;"> – Среда, двенадцатое февраля. Два часа ночи.
Дни, отделявшие его от прошлой пятницы, совершенно стерлись из его памяти. В каком состоянии он прибыл сюда? Его тело вновь покрылось потом.
– Я был… без сознания?
– Ты бредил.
Пот стал ледяным. От него покалывало грудь, словно через кожу вырывались наружу мелкие частицы взорвавшегося внутри страха.
– Что я говорил?
– Понятия не имею. Ты говорил по-французски.
– Убирайся, – приказал Реверди.
Такой повелительный тон заставил охранника напрячься, он отошел и уселся за свой стол, позвякивая связкой ключей. Реверди расслабился, опустил плечи на кровать.
Прошло довольно много времени, со стороны стола не доносилось ни звука – охранник уснул. Голоса по другую сторону зеленой решетки тоже затихали: все укладывались спать.
Он снова попытался вспомнить хоть что-то, связанное с госпитализацией. Полный провал. Но в памяти стали беспорядочно всплывать другие образы. Слова. «Комната». «Вехи». «Дорога»… Он увидел бамбуковые стены, ручейки крови. Его снова охватил страх. Вспышка: истерзанная женщина, нежные струйки крови…
Почему он впал в панику? Почему он вдруг испугался ее общества? Эта потеря контроля может стоить ему жизни. Он вспомнил, что на самом деле это противоречие таилось в самом действе. Каждый раз в конце ритуала он срывался. Но обычно он был один. Один в Комнате Чистоты – и это секундное забвение не имело никаких последствий.
Он заставил себя еще раз сосредоточиться и восстановил в памяти весь эпизод. Тело женщины, покрытое резаными ранами. Огонь в его собственной руке. Эта мысль прибрела такую чистоту, такую точность, что он снова ощутил себя в Комнате Чистоты… Ему захотелось ласкать это раскрывшееся, истекающее кровью тело, но он знал, что это невозможно. Источник – это табу.
Тем не менее, он подошел к своей возлюбленной и посмотрел на ее раны. Он любовался темными реками, разливающимися по загорелой коже. Он испытывал нежность, безграничную благодарность к этим разрезам, несшим ему умиротворение, безмятежность.
Он наклонился. Так низко, что услышал журчание крови. Так низко, что почувствовал жар тела… Он закрыл глаза и ощутил медный вкус собственной крови в своем израненном рту.
Медленно возвращался сон.
Но на сей раз это был просветленный отдых, без всяких кошмаров.
Он в последний раз увидел темную лужу, растекавшуюся у его ног, вокруг его подруги. Он сам погружался в нее, словно в мягкую, успокаивающую подушку, где прятались его мысли.
На его губах появилась улыбка.
Он больше не боялся: он исцелился.
6
Серийные убийцы занимали особое место в его расследованиях.
На взгляд Марка, это были алмазы чистой воды. Необработанные камни. В их поступках не просматривались сложные побудительные причины, слепая страсть, паника в минуту опасности. Состояние души, которое объяснило, если не извинило бы, совершенное убийство.
