Злился на нее, потому что водила меня за нос, изображая обиженную невинность. Злился, потому что поверил и дрогнул перед ней, когда увидел, как истязает себя в зале; смягчился, когда рассказывала о своей мечте танцевать, сидя на моей кухне.
И как не желал этого, что-то во мне откликнулось на нее. А потом увидел, как Старк на нее смотрит – хитро так, будто знает некую тайну – и все внутри вскипело. Если он еще не трахал ее, то это дело недалекого будущего.
Мне не хотелось ввязываться в это дерьмо, особенно если она сама его поощряет. Ее уверения в пабе, в том, что между ними ничего нет, заставили меня усомниться, но это охладило меня. Я погорячился, когда предложил ей индивидуальные занятия. Правда так и не сказал, что отзываю свое предложение. Каждый день собирался, но так и не сделал этого, а она не спросила.
Меня это из себя выводило, но я продолжал думать об этом даже в субботу утром. Почему не могу просто выбросить ее из головы, понять не мог.
Если она не идиотка, и так поймет, что все отменяется. Но я упорно возвращался к тому, что возможно следовало предупредить ее.
В полнейшем раздражении на себя я отправился в свой спортивный клуб, планируя посвятить тренировкам часы, которые должен был провести с Микаэллой. И только когда стрелка часов достигла начала пятого, я позволил себе закончить с отжиманиями и отправиться домой.
Оставив машину на своем парковочном месте, на лифте поднялся на свой этаж, где застал ожидающую меня Микаэллу. Было похоже на то, что она уже давно здесь, нетерпеливо вышагивала перед дверью моей квартиры.
Такого поворота я предположить не мог.
– Не знаю, как это делается в Америке, но здесь, в Англии, когда тебе говорят, что придут, то приходят, а если не получается, то предупреждают об этом! – без предисловий с возмущением накинулась на меня девушка.
Я даже обомлел на мгновение. А ведь она была права – ее негодование было справедливым.
– Ты ждала меня? – не найдя ничего лучше, спросил я.
Она развела руками – мол, «конечно!»
– Думал, ты поняла, что все отменяется. – Я нахмурился, не желая показывать, что и сам считаю себя виноватым.
Только этого мне не хватало – заискивать перед этой девчонкой, как провинившийся мальчишка!
– Очевидно, что нет. И если ты передумал – твое право, хотя мне и жаль. Но я два часа ждала тебя в том зале! – Она ближе подступила ко мне, распалившись еще больше. На ее лице играл румянец, глаза сверкали праведным гневом – такая хрупкая и такая воинственная.
Я на самом деле почувствовал, что подвел ее.
– Я могу не нравиться тебе, но ты должен уважать меня! И я не прошу об этом, я требую! Нельзя так пост…
– Извини.
Я прервал поток ее красноречия, беспокоясь, что она никогда не заткнется. И она это сделала – умолкла, от неожиданности хлопая ресницами, с комично раскрытым ртом.
Мне захотелось улыбнуться.
– Что ты сейчас сказал?
– Я
