постояв он направился прямо, через весь вокзал. Дошел до главного выхода, вышел на улицу. Перед ним лежала площадь, все, как на ладони, он улыбнулся, зная, что она где-то здесь, его ждет, он стал искать её глазами … Она увидела, как он выходит из ворот вокзала, и позабыв обо всем, бросилась через дорогу к нему на встречу… "Проскочу, – подумала она", наступая на рельсы, по которым только что проехал трамвай… Крик… Пронзительный и страшный, сливающийся с визгом и скрежетом тормозов, …Он повернул голову – ужас застыл в его глазах сковал все тело… С противоположной стороны, которую она не могла видеть, шел трамвай…Она успела только вскрикнуть от ужаса… Трамвай переехал ее пополам… Петр в конвульсиях упал, его тело дергалось в эпилептическом приступе… Он не помнил и не знал, как оказался дома, да и не надо было ему знать. Жить ему не хотелось. В один миг он потерял смысл жизни, любимую и ребенка. Он, не помня себя, достал веревку, привязал ее к крючку, на том месте где висит люстра, всунул голову, в эту петлю и отбросил стул. Он почувствовал, как веревка обвилась во круг его шеи, и его голова начала раздуваться… Придя в себя, он почувствовал боль во всем теле. Поняв, что жив, попытался выпрыгнуть в окно, его тело резко двинулось назад под воздействием чьей то силы, он упал на пол, и снова потерял сознание… Его друг, пришедший его навестить после командировки, застал его в петле, и теперь поймал его, когда он пытался выпрыгнуть в окно. Петр, снова пришел в себя…
– Я все равно умру, – хрипел Петр, – я не буду жить без нее… – и он зарыдал, страшными, безумными рыданиями…
Друзья, по очереди, караулили его, день и ночь, не отходя от него. За несколько суток он пытался отравиться, выброситься из окна, и вскрыть себе вены… Время, самый чудесный доктор…Он все лечит…Остаются только шрамы, глядя на которые ты помнишь о боли…Но шрамы, как известно не болят. Прошло время. Петр стал жить, обычной своей жизнью, если это можно так назвать. Закончил учебу, ходил на работу, конечно же, как у всех, кто хочет забыть личные драмы, его карьера очень быстро росла. Он был всегда при деньгах. И конечно же оставался завидным женихом. Не смотря на горе, настигнувшее его, он, как и прежде был очень красив, только вески теперь светились серебряными перьями, и в глазах появилась бездонная бездна, которую ничем нельзя заполнить, как ни старайся, и тоска, которая все время терзает и мучает душу. Вне работы его спасали увлечения спортом и туризм.
– Послушай Петя, – сказала однажды Алла, которая была секретарем на предприятии, где он работал, – давай сегодня сходим в кино, у меня есть два билета…
– С удовольствием, – широко улыбаясь ответил Петр, глядя на эту уверенную в себе женщину, с длинными стройными ногами, тонкой талией, в деловом костюме под цвет её больших голубых глаз, под белой блузкой, застегнутой до самой шеи угадывалась небольшая грудь, которая слегка выпирала вперед. В этот момент он думал только о том, что, как бы ему изловчиться и освободить эти маленькие груди из наглухо застегнутой блузки.
После
