Харрис, лечащий врач Шаны, сообщил, что в результате обследования была выявлена небольшая аневризма. Она оставалась без сознания в течение тридцати шести часов – самый длинный день в его жизни, – но в конце концов проснулась.
Узнав, что жизнь Шаны вне опасности, Чак спустился в кафетерий перекусить. Когда он вернулся, доктор Харрис пригласил его в свой кабинет, указал на одно из кресел. Другой доктор, давно наблюдавший Шану, стоял у окна. Снег падал крупными хлопьями, застилая землю белым полотном, будто больничная стерильность была и снаружи, и внутри.
– Ваша жена дезориентирована, но дело не только в этом, – медленно пояснил доктор Харрис. – Шана потеряла память.
«Амнезия». Слово все еще рикошетило в мозгу Чака.
– Она не знает, кто она?
– Вообще-то она знает свое имя, постепенно вспоминает подробности о себе. Из памяти вашей жены стерлись события последних лет.
– Последних лет? – переспросил Чак, беспокойно поерзав.
– Если быть точнее – последних пяти лет.
Пять лет? Это означает, что…
– Она ничего не помнит обо мне.
В последнее время между ними все было не так гладко. О некоторых ситуациях он и сам предпочел бы забыть. Но мысль о потере воспоминаний о хороших временах… Немыслимо.
Доктор Гибсон отошел от окна и занял соседнее кресло. Он был молод, но считался лучшим специалистом по лечению бесплодия. Чаку было очень важно, что этот человек пришел, чтобы оценить состояние Шаны, хотя они и оставили попытки завести ребенка.
– Чак, к сожалению, она тебя не помнит, – сказал доктор Гибсон утешительным тоном, к которому он прибегал, когда Чак и Шана дважды потерпели неудачу в ЭКО, и в третий раз, когда случился выкидыш.
Это был удар под дых.
Два месяца назад доктор Гибсон принимал роды у Наоми, сводной сестры Чака, – все началось внезапно, и близнецы родились в машине по пути в госпиталь, – но благодаря профессионализму доктора все завершилось хорошо. Чак был рад за сестру, однако осознавать, что они с Шаной, возможно, никогда не испытают этого счастья, было горько.
– У нас были проблемы. Как вы думаете, эта потеря памяти скорее психологическая, чем физическая?
Чак винил себя в том, что у Шаны образовалась аневризма. Если бы они не ссорились, если бы из-за сильных переживаний у Шаны не поднималось давление, возможно, этого не случилось бы.
– Нет никаких сомнений, что у вашей жены была аневризма, и ей невероятно повезло, что она отделалась так легко. Но это не значит, что психологические аспекты не сыграли свою роль. Тело и разум работают в тандеме.
– Как мы будем действовать дальше? Что мы ей скажем и каков ее прогноз?
– Я понимаю, что вам нужны ответы, но еще слишком рано прогнозировать долгосрочную перспективу. На данный момент предлагаю вам отвечать на все ее вопросы, но не давать дополнительной информации, не раскрывать деталей. Ее память должна восстанавливаться самостоятельно, без подсказок, –
