российская государственность через Московское государство и Владимиро-Суздальское княжество уходит к Древней Руси и государству Рюриковичей? И излагать в этом ключе? Ведь ничто не мешает французам и немцам подробно описывать события, происходящие в империи франков, от которых ведут свою государственность и те, и другие. Но безоговорочная монополия на франкское имперское наследие существовала только в нацистской Германии. И поскольку вышеупомянутое пояснение отсутствует, читатель пребывает в убеждении, что Русь приднепровская (именно в Среднем Поднепровье она находилась в восприятии тех же жителей Суздаля) – это Россия, а если посмотреть на последующую историю, то совершенно непонятно, почему она перестала ею быть. Может, авторы считают, что Киев – это до сих пор Россия? Или что Русь, Московское государство и Российская империя – это одно и то же историческое образование? Между ними существовала преемственность, но монополии тут быть не может, ибо такая позиция выбрасывает за борт современных украинцев, белорусов, частично литовцев – а это в наше время приводит к очевидным политическим выводам и позволяет говорить о политическом заказе, имея в виду подобного рода трактовки.
Понятно, почему так интересен Киев, даже просто исторически. Если брать центр современной России – Москву и близлежащие территории, то славяне добрались туда поздновато, что авторам, видимо, неприятно признавать, а местные финно-угорские народы почему-то не вызывают у них симпатии (а почему? Как-никак – родственники и предки.). При описании расселения восточнославянских племен накануне образования Древнерусского государства указано, что «в чащах междуречья Оки, Клязьмы и Волги жили вятичи, в землях которых главными городами были Ростов и Суздаль» (с. 28), но здесь речь идет о VIII в., когда на Волге никаких вятичей еще и в помине не было, они лишь двигались туда, а добрались до великой русской реки в Х в. Хотя из текста следует, что все племена уже как бы заняли «максимальные» позиции. Правда, ниже в тексте пришлось указать, что «Ростов был поначалу главным поселением мери, а Белоозеро – веси» – угро-финских племен. Так что «невнимание» к землям Центральной России (если не считать таковой по странной логике авторов Киев) объясняется отсутствием там до поры до времени славян. «Ученые считают, что название Москва также восходит к финно-угорском языку» (с. 29). Да, считают. Поскольку вятичам пришлось «расселяться», авторы не преминули указать, что к западу от полян также «расселились волыняне и бужане». Заметим, что земли Волыни по любым теориям находятся в пределах изначальной прародины славян, поэтому волыняне могли там разве что «оформиться» как «племя волынян», но вот расселяться им там не было никакой нужды. Разве что они оттуда уходили, а потом вернулись. Но об этом история умалчивает.
Обратной стороной вынужденного отставания славян от Запада должна быть их тормозимая врагами очевидная талантливость. Поэтому, говоря о Среднем Поднепровье, патриотичные славянские
