title>Оказывается, никакого Макбета никогда и на свете-то не было.
Был очень мягкий человек, которого погубили четыре ведьмы.
Трех он встретил в степи, четвертая – его собственная жена.
Конечно, это тоже трагедия.
Но не та, которую написал Шекспир.
Мне вспоминается другое представление «Макбета».
Театр Парадиза.
Слежавшееся небо в пятнах.
За кулисами возят какую-то тачку, и никто не думает, что это гром.
От времени до времени вспыхивает бенгальский огонь и ярко освещает морщины на небе.
Трое итальянских лаццарони[3] ломаются и коверкаются, изображая ведьм.
Выходит Росси[4].
Макбет.
Погруженный в глубокую задумчивость.
Какие-то мрачные и тяжелые думы бродят в его голове и глядят из его глаз.
Мне первый раз пришла в голову мысль:
– А что, если бы Макбет не встретил ведьм, произошла бы трагедия?
И тяжелый взгляд Росси ответил:
– Да.
Макбет дарует победы.
Он чувствует, сознает, что выше всех.
«Тан Гламиса» – это слишком мало для него, для его подвигов.
В Гламисе ему уже тесно.
Шотландия…
Тяжелые, еще неопределенные мысли ворочаются в его голове.
Ведьмы только формулируют его мысли.
И он вздрагивает, потому что в голосах трех ведьм он слышит голос своего сердца, своей души, своего ума.
Ведьмы только ускорили трагедию.
По Южину, ведьмы – все.
Если театр – суд, а рецензенты – присяжные заседатели театра, Макбет Южина[5] говорит:
– Господа судьи! Это меня неизвестные старухи подучили! Ей-богу, я тут ни при чем.
И добавляет:
– Обратите тоже внимание, какая у меня жена. Все она!
И говорит это, чуть не плача.
Макбет Южина только и делает, что «чуть не плачет».
Он чуть не плачет, когда жена уговаривает его убить короля.
Чуть не плачет, когда убил.
Говорит плаксивым тоном и прижимаясь к жене.
Немножко муж под башмаком.
Сколько приходится этой леди биться с таким плаксой.
И ведьмы знают, что на этого плаксу полагаться нельзя.
Не упускают его из виду.
Сейчас начнется монолог о кинжале.
Ведьмы появляются в замке Макбета, на сцене налево.
Сейчас пойдет убивать.
Ведьмы появляются на сцене направо.
Каждый раз, как заговорят об убийстве, словно у Вагнера лейтмотив, на сцене появляются ведьмы.
«Злые мысли бродят в замке Макбета».
Боже, какая тонкость!
Это разные Росси да Сальвини натолковали, будто Макбет железный человек[6].
Последняя ступень человеческой смелости.
– Все, что может человек, могу и я!
И гибнет потому, что захотел быть:
– Сверхчеловеком.
Ничего подобного!
Вы посмотрите, как он прижимается к жене, – словно перепуганный ребенок к маме.
– Мама, я боюсь.
Послушайте, каким плаксивым тоном говорит.
Тряпка! Настоящая тряпка!
Макбет сделался королем.
Г-н Южин умеет быть величественным.
Правда, это скорее величие директора театра.
Мы помним точно такое же величие г. Южина в Кине[7].
Когда г. Южин играет короля, – кажется, что его сделали директором казенных театров, он принимает актеров и делает им:
– Указания.
– Вы чего это, господа, все загримировались восточными человеками? А? Вы,
