умной. Она прекрасна. Ты ослепла, если этого не видишь. – Он пробежал пальцами по длинным жирным волосам. – Она как картинка из книжки. Я хочу оставить ее здесь, Ма. Нам же нет нужды отсылать ее, правда? Заберем деньги, а ее оставим себе. У меня никогда не было девушки. Она будет моей девушкой.
– Да? Думаешь, ты ей нужен? Посмотри на себя, на свои руки и рубашку, они же грязные. Думаешь, эта надменная сучка удостоит тебя хотя бы взглядом?
Слим посмотрел на свои руки. Он, казалось, растерял всю свою уверенность.
– Помоюсь тогда, – сказал он, словно подобная мысль никогда прежде не приходила ему в голову. – Надену чистую рубашку.
– У меня нет времени на эти глупости, – грубо сказала Ма. – Давай ожерелье.
Слим посмотрел на нее, склонив голову набок, потом достал из кармана ожерелье и поболтал им в воздухе вне досягаемости Ма. На его лице появилось хитрое выражение, которое Ма совсем не понравилось.
– Красиво, правда? – сказал он. – Но ты его не получишь, оставлю себе. Знаю я тебя – отберешь и продашь. Только о деньгах и думаешь. А я отдам это ей – это ж ее вещь.
Ма еле сдерживала ярость.
– Отдай немедленно! – Она протянула руку.
Слим соскользнул с кровати, глаза его блестели.
– Нет.
Такого прежде не случалось. Несколько мгновений Ма не могла прийти в себя от изумления, но потом взорвалась и пошла на Слима, размахивая кулачищами:
– Да чтоб тебя, отдай, не то поколочу!
Ее тяжелое лицо, искаженное яростью, пошло пятнами.
– Назад! – В руке у Слима внезапно блеснул нож. Он пригнулся, хмуро уставившись на мать. – Не подходи!
Ма застыла на месте. Глядя на его худое злобное лицо и блестящие желтые глаза, она вспомнила предупреждение Дока, и по спине ее пробежал холодок.
Слим, не спуская с нее глаз, неожиданно улыбнулся.
– Убери нож, Слим, – тихо сказала она. – Что ты делаешь?
– Страшно, да, Ма? Я же вижу. Ты такая же, как все они. Даже ты боишься меня.
– Не пори чушь. Ты мой сын. С чего мне тебя бояться? Давай ожерелье.
– Я скажу тебе, что делать. – Смит говорил почти лукаво. – Тебе нужно ожерелье, мне – девушка. Значит, ты сделаешь так, чтобы я ей понравился, и я отдам тебе бриллианты. Ну как?
– Бедный дурачок, почему… – начала Ма, но замолкла, когда он уронил ожерелье в карман.
– Ты его не получишь, если девушка не будет мила со мной. Поговори с ней, Ма. Скажи, что не сделаю ей ничего плохого, что хочу лишь, чтобы она составила мне компанию. Эти уроды внизу меня не любят. Вели Доку поговорить с ней. У меня никого нет, мне нужна она.
Пока он говорил, Ма думала. Даже если бы она забрала ожерелье, от него сейчас не избавиться. Пройдут месяцы, прежде чем можно будет попытаться его продать. Пока что можно и без него. Важно другое – бунт… Она теряет авторитет. Она смотрела на нож в руке сына. Док прав. Что правда, то правда – Слим ненормален, он опасен, и рисковать жизнью ей не хотелось. Лучше уж сделать, как он хочет. Ненадолго.
