пешком.
До них доносились негромкие звуки гитары и барабанов. Какой-то парень пел.
– Совершенно не понимаю, почему мэр Хедли не вышвырнет из города эту шваль, – проворчал Лепски. – Тьфу! Ну и вонища!
– Ну должны же они где-то жить, – рассудительно заметил Дасти. – Пусть уж лучше здесь, чем в городе.
Лепски фыркнул. Он стремительно зашагал к группе молодежи: человек пятьдесят сидели на песке вокруг большого костра. Им всем было от шестнадцати до двадцати пяти. Почти все парни с бородами, у некоторых волосы до плеч. Девушки тоже как по одной выкройке: джинсы, футболки, засаленные шевелюры с длинными челками.
Тот парень, который пел, был худой и высокий. Лицо и голову скрывала буйная кучерявая растительность, не дававшая даже понять, хорош ли он собой. Певец заметил двух детективов, которые выдвинулись из тени, и тут же умолк. Он сидел на ящике из-под апельсинов. Когда он медленно поднялся с ящика, около сотни глаз уставились на Лепски.
Кто-то произнес в темноте:
– Фараон.
Наступил долгий момент тишины и оцепенения, а потом худой и высокий певец отложил гитару, обошел сидевших в кружок хиппи и остановился перед Лепски.
– Я в лагере главный, – сообщил он. – Чет Мисколо. Что-то случилось?
– Да, – подтвердил Лепски. – Детектив первого класса Лепски. Это детектив Лукас.
Мисколо кивнул Дасти, и тот кивнул в ответ.
– В чем проблема?
Лепски протянул ему три поляроидных снимка:
– Знаешь ее?
Мисколо подошел к факелу, посмотрел на снимки, потом перевел взгляд на Лепски:
– Знаю, это Джейни Бандлер. Как будто мертвая.
Вздох пронесся над группой молодежи, все начали подниматься на ноги.
– Верно, – подтвердил Лепски. – Убита, все внутренности вынуты.
Над компанией снова пронесся вздох.
Мисколо вернул фотографии.
– Появилась вчера вечером, – сообщил он. – Сказала мне, что останется всего на несколько дней, потому что в Майами ее ждет работа. – Он потер рот. – Очень жаль. Мне она показалась нормальной.
Он говорил с сожалением, и Лепски, наблюдавший за ним, решил, что он искренне огорчен.
– Чет, давайте выясним, что о ней вообще известно.
Чувствуя напряжение, исходившее от группы, Лепски уселся на песок. Дасти последовал его примеру, устроившись поближе к факелу и вынув записную книжку.
Это был верный шаг. Хиппи поколебались, а потом тоже расселись.
Обоим детективам показалось, что запах жареных сосисок и немытых тел слишком уж силен.
– Сосиску хочешь, фараон? – спросил Мисколо, плюхаясь на песок рядом с Лепски. – Мы как раз собирались похавать.
– Не откажусь, – ответил Лепски, – только не называй меня фараоном… зови меня Лепски… идет?
Толстая девица подцепила вилкой две сосиски со стоявшей
