на тщательно сработанные фальсификации.
Помнится, в самом начале службы был у Алексея старший товарищ, Виктор Кузьмин, который не только нравился ему во всём, но и реально был настолько толковым офицером и интереснейшим человеком, что трудно было им не любоваться, когда он работал. А еще он был очень шумным! Шумным, но безотказным и весёлым. Анекдоты из него так и сыпались! Но лучше всего Виктора характеризовало другое! Любое сложное и нестандартное дело, которое командование опасалось доверить кому-то, чтобы оно не оказалось проваленным, так или иначе, но находило именно Виктора.
Тогда он обязательно возмущался, будто на нём и без того висит и то, и сё, а своими должностными обязанностями заниматься ему некогда – и это было сущей правдой – но в итоге усердно убрался и за дополнительное дело, не оставляя прочих. И в какой-то срок понятным только ему образом, Виктор расправлялся то с одним висяком, то с другим.
Вот на него и валили, что угодно, потому как знали – Кузьмин ради дела обязательно всё организует, всё пробьёт, достанет, всех подключит, всё перевернёт и всех на ноги поставит… Он – всё сделает! Он – всё может!
А потом, когда невыполнимое кем-то задание выполнялось им точно и в срок, легко забывали о служебных подвигах Виктора, будто так смог бы каждый, а в его действиях ничего необычного не наблюдалось. И опять что-то ему подбрасывали, непредусмотренное никем и ничем… И людям, которые хорошо знали Виктора, его удивительный напор и его большие победы, было не понять, почему на его груди не красуются давно заслуженные ордена и медали? Они почему-то красуются на груди людей, часто, ни к чему достойному непричастных.
Разумеется, Алексей всегда глубоко уважал Виктора и старался во всём походить на него. Виктор был у него в большом авторитете. Но теперь речь о другом. Об отношении Виктора к Сталину. В этом вопросе он не разобрался, с уверенностью повторяя, если приходилось, хрущёвскую ложь.
Сам Алексей в течение жизни всегда остро интересовался этой темой. Не однажды менял свои мнения, когда на него наваливалась новая информация. Мнения-то менял, но флюгером не был. Просто не мог не изменить своего мнения под давлением новых фактов. Если факты выглядели правдоподобными, то реагировать на них приходилось. Алексей не относился к тем людям, которые узнав однажды, будто дважды два – тридцать два, свято верят в это всю жизнь, несмотря ни на что!
Сильнее всего вера Алексея в Сталина пошатнулась после прочтения солженицынского «Архипелага-Гулага». Полгода Алексею понадобилось, чтобы самостоятельно разобраться в том, что в его руках побывала не истина, а всего-то липкая книжонка, содержавшая самые подлые вымыслы. И даже то в ней, что, возможно, и случилось с кем-то в действительности, подавалось автором с лживыми комментариями, переворачивавшими суть событий. Со всей очевидностью, эта книжонка, не придерживающаяся истины, писалась с задачей опорочить всё и вся, сформировав у читателя самое негативное отношение
