ускакала впереди своего отряда из голубоглазых, как на подбор, амазонок.
– Это еще что за явление? – не выдержал Федор, обернувшись им вслед, когда пыль от копыт немного осела.
Его друг некоторое время собирался с мыслями, находясь в явном замешательстве. Затем он тронул коня и молча поехал вперед. Федор сделал то же самое. Отряд карфагенского посланника возобновил свой неспешный путь в Тиру. Ехали так минут пять.
– Понимаешь, сержант… – начал Леха издалека, и Чайка понял, насколько его друг потрясен этой встречей, – его очень давно не называли сержантом.
– Ну, в общем, переспал я тут с одной… – начал подбирать слова бравый адмирал, – а потом с другой. А потом они из-за меня подрались. Насмерть. И эта, Исилея, другую просто зарубила своим мечом.
– Ну ни хрена себе порядки тут у вас, – изумился Федор, – нет, у нас тоже крови немало льется. В том числе из-за женщин. Но что-то я не встречал ни в Карфагене, ни среди римлян отдельных легионов, укомплектованных из одних красавиц.
– Вот тот-то и оно, – назидательно заметил Леха, понемногу приходя в себя, – а здесь они есть. И многие тысячи. Представь, каково мне приходится. Это все сарматские женщины, дальняя родня скифам. У них бабы ведут себя как мужики.
– Чего, так же крепко пьют? – удивился Федор.
– Да нет, – отмахнулся Леха, направляя коня в городские ворота, у которых стояло несколько пеших охранников, признавших его издалека, – так же крепко дерутся, а многие даже крепче. Вот эта, например, Исилея, уже не один десяток своей рукой на тот свет спровадила.
– Ну да? – не переставал удивляться Федор, проезжая по мощеным улицам Тиры между домами с колоннами и портиками. – А чего ты ее так боишься? Она же баба, в конце концов. Пошли ты ее подальше и все. Скажи, разлюбил, мол, ничего не поделаешь.
Леха вздохнул.
– Если я ей это скажу, – с трудом наконец проговорил он, отчего-то потерев рукой правый глаз, – то мне придется драться с ней насмерть. Амазонки такого не прощают. Тем более эта, – хозяйка целого города. Слышал, как она со мной разговаривала? Типа я к ней в услужение нанимался, хотя я скифский адмирал.
Сказав это, адмирал немного посопел и продолжил изливать душу бывшему сослуживцу.
– Всего-то один раз и было. Я ведь, если хочешь знать, сержант, в то плавание отправился, где чуть не погиб, только из-за того, чтобы подальше от нее быть. Думал война, всякое может случиться. И с ней и со мной. Надо время потянуть. Но не вышло. А у меня ведь здесь наложница есть и ребенок родился. Буквально вчера сообщили. Мальчик. В Крыму меня дожидаются. Вот и не знаю, что теперь со всем этим делать.
Тем временем они миновали порт, и Федор разглядел в недалекой гавани корабли, на которых приплыл. Все три квинкеремы были на месте. Матросы занимались своими обычными делами, а морпехи стояли на палубе у борта, разглядывая акваторию. Тишь да гладь. На другой стороне лагуны по берегу виднелось несколько белых пятен, – больших домов в греческом стиле,
