оборачиваться и смотреть назад.
Ворон недовольно крякнул и слетел вниз. Ну вот, такую беседу плодотворную прервали из-за какой-то ерундовины! Наверняка листья или ветки. Теплое оно, видите ли! Этому старому подагрику что только не примерещится.
Он сперва даже не разобрал, что это такое: какой-то комок свалявшейся в колтуны грязно-коричневой, с серыми разводами, шерсти. «Волчонок!» – мысленно охнул Ворон, но тут же осекся: кажется, у диких зверей колтунов не бывает. Комок дрожал и судорожно дергался. Ворон осторожно тронул его когтистой лапкой и в ответ услышал короткий хриплый звук, отдаленно напоминающий жалобное мяуканье. «Точно, не волчонок», – с облегчением выдохнул он и, осмелев, ткнул неопознанный комок мощным клювом. Так, слегка, не всерьез и не больно. На этот раз комок отреагировал более выразительно, из него вытянулась лапа и сделала слабую попытку не то защититься, не то отмахнуться. А уж такую-то лапу всеведущий Ворон ни с какой другой не спутает.
– Ну, что там? – обеспокоенно спросил Камень.
– Да это кошка, – небрежно ответил Ворон, запрыгивая Камню на макушку.
– Кошка? Да откуда же в наших лесах возьмется кошка? До человеческого жилья далеко.
– Не так уж и далеко, ближайший дом всего-то километрах в ста, вполне могла убежать из дома и добраться сюда.
– Неужели могла? – изумился Камень.
– А то! Запросто! Кошки – они знаешь какие? Для них сто километров вообще не расстояние, – со знанием дела заявил Ворон.
– По-моему, эта кошка что-то пищит, – насторожился Камень.
– Да что она может пищать!
– Нет, я определенно что-то слышу, – настаивал Камень.
Вынужденная вечная неподвижность привела к тому, что у него были чрезвычайно развиты все органы восприятия.
Ворон с досадой тряхнул крыльями и проскакал от макушки Камня вдоль всей его спины к тому месту, где валялся непрошенный гость.
– Ты чего там бормочешь? – сердито спросил он. – Говори громче и четче, а то не разобрать ничего.
Комок зашевелился, из него выделилась круглая кошачья голова с длинными усами и слипшимися от гноя глазами.
– Я не кошка, – хрипло и с трудом выговорил комок. – Я – кот.
– Ну и какая разница? – презрительно бросил Ворон.
Кот открыл было пасть, чтобы объяснить, какая именно разница, но закашлялся и обессиленно уронил голову вниз. Не дождавшись разъяснений, Ворон вприпрыжку вернулся на прежнее место, к макушке Камня, и растерянно сообщил:
– Он, кажись, совсем больной.
– Он? – переспросил Камень.
– Ну да. Он говорит, что он не кошка, а кот. Кашляет, глаза гноятся, да и видок у него, прямо сказать, тот еще. Весь драный, облезлый какой-то, грязный.
– То-то я чувствую, что он горячий и дрожит, – заволновался Камень. – Ты бы, дружок, слетал за Белочкой, она у нас мастерица всякие хворобы лечить, а вдруг да поможет.
Ворон
