стало т. Ленина и как-то боязно стало, думаешь, а вдруг нас захотят обидеть. Кто же за нас заступится?»[27] Истерика, нагнетаемая большевиками, постепенно приобретает черты ярко выраженного религиозного психоза.
Миллионы людей погружались в пучину рождающегося мифа и сами этот миф разрабатывали, отмечая у покойного ряд фантастических качеств, сказочных способностей, потусторонних эффектов.
Вот простой рабочий Голядкин с 1-й обувной фабрики выступает перед своими заводчанами: «Многие говорят, что товарищ Ленин умер. Нет, он не умер, он жив. Там только тело, а сам он с нами»[28].
Сегодня трудно себе представить, что огромный народ в голодной, нищей, раздавленной гражданской войной стране был озабочен только тем, как сохранить тело Ленина, и желал иметь его для себя, как свою собственность. В Москву, Дзержинскому – председателю комиссии по организации похорон, шли тысячи писем с различными предложениями о возможном сохранении останков.
«При обсуждении вопроса о похоронах Ильича, – писали начальнику ОГПУ рабочие завода № 30 «Красный поставщик», – у нас запала гениальная мысль не спускать его в землю, а, построив возвышенное место на Красной площади, установить его в стеклянном гробу, заспиртованного…»[29] Еще один проект предлагал «забальзамированный прах, помещенный в стеклянный герметичный ящик с выкачанным воздухом»[30].
«Мысль о том, что Ильич физически остался и его можно увидеть необъятным массам трудящихся хотя бы недвижимым, утешила бы горе утраты и поддержала бы упавший дух…»[31], – сокрушались в коллективном письме рабочие и служащие строительной конторы в Неглинском проезде.
Но наиболее точно желания кремлевской элиты угадал рабочий Окуловских писчебумажных фабрик Владимир Павлов: «…предлагаю труп Ильича не предавать земле, а забальзамировать по способу египетских мумий и поместить в центральный музей. Этим самым рабочие будущих веков всегда будут иметь возможность своими собственными глазами увидеть труп [забальзамированный] великого человека»[32].
Опыт Древнего Египта отмечали как заслуживающий внимания и такие просвещенные большевики, как Луначарский и Красин. Даже спустя много месяцев после похорон – 21 октября 1924 года они, находясь в угнетенном состоянии, составили специфический документ: «Проект доклада комиссии о построении вечного мавзолея В. И. Ленина». Вспоминая прошедшие исторические эпохи, два коммуниста писали: «…феодальные деспотии Египта и Азии были, в сущности говоря, коллективистическими, так как деспотии эти были, с одной стороны, созданием внутренне единого и крепко спаянного господствующего класса, а с другой стороны, могли объединять единой волей колоссальные массы рабочего труда»[33].
23 января 1924 года на заседании комиссии по организации похорон Ленина Феликс Дзержинский открыто говорит о мумификации: «Если наука может действительно сохранить его тело на
РГАСПИ. Ф. 16. Оп. 1. Д. 378. Л. 5.
Там же. Л. 43.
Там же. Д. 100. Л. 17.
Там же. Л. 6.
Там же. Л. 5.
Там же. Л. 12.
Там же. Д. 129. Л. 3.
