неизвестно. Она почти рассказала Луизе, но тут вошел ее рогоносный муженек, и разговор пришлось прервать. Думаю, не обошлось без трубадура, который захаживал в наши края пару месяцев назад.
– Я его помню. Флорилей, кажется. По виду – цыган и проходимец.
– То-то подивится наш потомственный блондин растяпа-муженек, когда через полгода его благоверная принесет ему очередного черноглазого кучерявого сорванца – герцог расхохотался.
В зал вошел Йорик. Несмотря на мятую одежду, красные глаза и клочья сена в растрепанных волосах, он сиял от счастья.
– Друзья, я все утро сочинял сонеты и теперь очень голоден. Думаю, вы не будете возражать, если я налью себе вина.
– Я вижу, ты помирился с Люси? – улыбнулся Жак.
– Ах, Люси! Ангел, сошедший с небес, нежный цветок, чудом проросший посреди диких зарослей крапивы! Еще рано утром я думал, что между нами все кончено. Готов был пойти и утопиться в пруду, или отправиться в лес на съедение к волкам. Но после прогулки она пришла, нежная и любящая, словно прохладный ветерок в знойный день. И я воскрес! Кстати, Жак, ты принес для герцога то, о чем я тебя просил?
– Да не буду я читать эти дурацкие книги – вмешался герцог – от них только в сон клонит.
– Ваше высочество, вы ведь знаете, что наш дар должен использоваться не только для пустых развлечений. Это еще и великая обязанность – просвещаться самому и нести свет культуры в массы. Уже давно наступила эпоха возрождения, но в нашем герцогстве культура по-прежнему на уровне средневековья. Мы должны бороться с этим – парировал Йорик.
– Я – человек средневековья. Люблю вино, охоту и боевики. И ничего ты с этим не поделаешь.
– Искусство не для того, чтобы развлекаться. Оно для того, чтобы думать.
– Я не хочу думать. Искусство – это когда красиво и понятно. А в тех книжонках, которые ты мне подсовываешь, ничего не понятно. Вернее, понятно, но, оказывается, при этом имеется ввиду совсем другое. Нужно, видите-ли, читать между строк. У меня еще, слава богу, хорошее зрение, и я прекрасно вижу, что между строк ничего нет. Одни пробелы. И от всего этого у меня только болит голова. Особенно от этого… как ты это называешь? – герцог вопросительно уставился на Йорика.
– Аллегория.
– Вот, вот. Аллегория. Стремление представить все не так как есть на самом деле, а так, как пришло сумасшедшим мозгосгибателям в их больные головы. Помнишь, эта сцена из Откровения Иоанна Богослова? Ты знаешь, что я имею ввиду. Как там говорится?
– Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч.
– Да, она самая. Казалось бы, что тут сложного. Видение Иоанна детально описано. Ты не знаешь, как выглядит меч? Знаешь. Может, ты не знаешь, как выглядят уста? Посмотри в зеркало. Там все прекрасно видно. Мало того, сотни живописцев уже изобразили эту сцену во всех ее деталях. Вот тебе меч, вот тебе уста. И что же делают все эти художники будущего? Они пишут меч? Как
