в мужчинах инстинкты…
– И основной инстинкт – размножение. – прошептала я.
– Не только, но да, основной – это покры…кхм… заняться сексом с приглянувшейся сам… женщиной. Не размениваясь на средства. А твоя непокорность только усугубляла ситуацию, ты ведь так никому и не покорилась, спала, да, если выхода тебе не оставляли, но не покорилась. – Бес внимательно смотрел на меня. А я задумалась: если это так, а причин не верить другу нету, то… Значит, даже у отчима есть оправдание?!
– Значит, я сама виновата… – прошептала я шокированная открытием. А я ведь искала причину в себе: после попытки отчима… и после того, как декан опоил меня «шёпотом», но огоньки убедили меня, что моей вины нет. За подобное несет ответственность только мужчина. А теперь оказывается… Бес резко дернул меня за руку.
– Нет, у них нет оправдания. – зло возразил он. – Ни у кого из этих ублюдков нет оправдания. И твоей вины нет. И мы – не животные, чтобы слепо следовать инстинктам и сиюмитным потребностям организма. – он дал мне время на осмысления информации, а потом продолжил. – В свое время пытался найти объяснения подобному феномену в книгах, всю библиотеку облазил. Но ничего не нашел. По факту же обнаружил одну особенность: на тех, кто уже влюблен или любит, это не действует. Нет, мы видим твою красоту и остальное, но жгучего желания овладеть тобой не испытываем. – Я кивнула: были и такие, что никогда не намекали на подобное. Бес и Зорвиэль никогда не глядели на меня с вожделением, в этом году ещё и Фадей перестал ко мне клинья подбивать – и это только из моей группы. Бес продолжил. – А сегодня убедился ещё в одном: когда в глазах мужчин ты «занята», твое притяжение, как бы поточнее выразиться, утихает. Собственно, эксперимент с Аллитером и был призван для того, чтобы проверить это предположение. Для большинства ты перестала быть «добычей». Сокурсники знают правду, поэтому для них твой статус прежний.
– Почему ты мне раньше не рассказал? – прошептала я все ещё оглушенная новостями.
– И чтобы это дало? – спросил Бес, пожав плечами. Да я бы по-другому себя вела. – И да, конечно, твоя «безродность» развязывала руки многим, так как заступиться за тебя было некому. – Я зажмурилась, пытаясь взять себя в руки. Слишком многое встало на свои места.
– Бес, почему ты раньше не сказал про «занятость»? Я бы тогда, согласилась на роль обещанной.
– Я только недавно заметил изменения. Понимаешь, за годы обучения я научился абстрагироваться от подобных эмоций, поэтому сначала вообще не заметил изменений. – Бес замолчал, внимательно разглядывая меня. – Рина, что тебя так расстраивает сейчас?
– Понимание, что все могло бы сложиться иначе, – прошептала я. И мне бы не пришлось играть роль шлюхи. Если бы я хотя бы заподозрила… А ведь могла бы задуматься, после разговора с куратором в школе-интернате. И я заговорила быстро, будто боясь передумать. – В школе для одаренных я усиленно «прятала» свою внешность. Красила волосы в черный цвет, замазывала губы «пудрой», почти
