того сдержать коня. Но тот остановил огромного вороного жеребца, дав русскому всаднику опередить себя всего лишь на шаг или меньше шага. Оба спешились одновременно.
Бородатый подошел к Апокавку и молча смерил взглядом. Бог весть, кому, по чести, первым следовало начать приветствие. Апокавка послали сюда по воле самого государя и Боярской думы; но перед ним стоял, по всей видимости, стратиг острова. Точнее, стратиг всего Нового Света. С ним не следовало бы ссориться, ведь тайные дела под шум ссоры вершить неудобно…
Грек отдал легкий поклон.
Русский вежливо ответил тем же, сняв шапку. Апокавк узрел макушку, выбритую, по обычаю московской знати, до синевы.
Спутник бородача поклонился с горячностью и улыбнулся гостю.
– Я, патрикий Империи, думный дворянин Феодор Апокавк, послан сюда с указом проверить расход царских денег на строительство храмов Божьих. Вот грамота государева…
Его собеседник принял свиток из рук Апокавка и молча передал человеку из свиты в одежде нотария… или… как их зовут русские? Неподъемное слово под… подячегос… подьячий.
– Я стратиг Воскресенской фемы князь Глеб Авванезьич Белозерский. – Должно быть, отчество князь поименовал как-то иначе, но Апокавк полжизни потратил на то, чтобы различать русские отчества, однако понимал их со второго на третье, не чаще. – Рад принять тебя, патрикий.
И князь не то чтобы поклонился имени василевса, нет, он лишь слегка наклонил голову.
Затем стратиг вновь разомкнул уста ради торжественного вопрошания:
– Здрав ли великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич?
– Божьей милостью здрав, – ответствовал грек.
– Здрава ли драгоценная супруга его Софья Фоминична?
– Бог милует ее, хвори никакой нет.
– Здравы ли чада и племенники великого государя?
– В Божьей руце здравы и во всем благополучны, – привычно проговорил грек необходимые слова.
– Ну, славен Господь! – завершил Глеб Белозерский. – А это, – указал он на низкорослого, – мой главный помощник, воинский голова над конными людьми, то бишь турмарх. И зовут его Варда Ховра.
– Вардан Гаврас, мой господин… – с задором поправил его спутник.
«Арменин», – отметил про себя Апокавк.
– И второй мой помощник, – продолжил стратиг, не обратив на Ховру внимания, – Крестофор Колун, друнгарий.
Из свиты шагнул вперед человек с исключительной белизной лица и жесткой складкой губ. Волосы – рыжина с проседью, нос тонкий, орлиный. Снял шляпу с пером, отдал низкий поклон.
«Венет? Флорентиец? Анконец? Что-нибудь такое».
Друнгарий, уловив гадательный взгляд Апокавка, с усмешкою пояснил:
– Сын благородной Генуи.
«Угадлив…»
Через свиту стратига протолкнулся длиннобородый
