Ниночку об ее достижениях, не обижал ли кто.
Оказалось, что все вполне хорошо. Во время разговора Ника прислушивалась, не услышит ли она тайных мыслей дочери. Однако, то ли ее второклассница говорила то, что думала, то ли по какой-то другой неведомой причине, Нике ничего вызнать не удалось.
Мама силком буквально заставила съесть перед уходом Нику тарелку борща, и то, только после того, как она уловила мамины мысли, что у Ники плохой цвет лица, и все из-за того, что она питается всухомятку. Или покуривает тайком от матери, негодница?
Итак, мысли она слышала. Происходило это так: человек говорил, не открывая рта, собственным голосом. Интересно. Наверное, было все же отличие. Нике казалось, что человек, говоря, более напряжен, чем когда мыслит. Но грань эта настолько узка, что потребуется немало тренировки для того, чтобы с ходу различать речь от мыслей.
Главное неудобство заключалось в том, что нужно было внимательно смотреть на собеседника, чтобы понять, когда он говорит, а когда думает. Выдавать свою новую способность кому бы то ни было, Нике совершенно не хотелось.
Жизнь продолжалась
Буднично прошла и завершилась встреча с поставщиком очередного китайского ширпотреба. Китаец в завершении тщетно пытался предложить пестрый глянцевый чуть примятый каталог аналогичной дряни, но зам директора немаленькой сети гипермаркетов решительно глянец отодвинула. Переговоры завершены.
Ника взглянула на часы. В Склиф она успевала почти к концу приемного времени.
На пороге Склифа дежурил уже другой охранник. Этот был бодр и подтянут. Курить бросать не собирался, и по этой причине бегал в уборную чаще нужного – на перекуры. Мертворожденный закон о запрете курения в общественных местах все же действовал на население, хотя ничего не достиг кроме ухода в подполье курильщиков.
Ника, решительно накинув халат и сославшись на разрешение главврача, прошествовала в палату к Андрею. Тот был в полном сознании и выглядел вполне здоровым, если не считать бинтов на голове и гипса (как она его не заметила) на руке.
– Привет, – поздоровалась она, кладя авоську с апельсинами (куда ж без них!) на белую тумбочку.
– Привет, – Андрей был озабочен, – твоя работа? – усмехнулся он, демонстрируя ей громадную гематому на запястье не загипсованной руки. – И за что ты меня так? Ну, в кафе может я на тебя посмотрел как-то не так, прости, конечно. Но бить лежачего?!
– Я тебя не била… – начала было оправдываться Ника.
– Ладно-ладно, шучу, – прервал ее Андрей с бледной улыбкой, – говорят, что у тебя какая-то методика акупунктурная. Ты мне как-то хитро на руку нажала, что я из комы вышел. Перестаралась правда, на мой взгляд несколько.
Внезапно глаза Андрея вдруг сделались серьезными. Он о чем-то думал несколько минут, как бы решая в уме задачу. Потом он поднял взгляд на Нику и лицо его стало еще бледнее:
– Мне
