шаг и молодецки поводя глазом. Порицать их не за что, поощрять неразумно. Трудно вообразить, на что они готовы пойти, чтобы оказаться в твоей постели. Какое счастье, что ты этого еще не знаешь и не замечаешь! Однако твоя способность смущать идет дальше – она действует на нервы женщинам. Видя их каменеющие лица, я начинаю бояться за тебя – вот от кого исходит реальная угроза! Какое несчастье, что ты этого еще не знаешь и не замечаешь! Как и не замечаешь того, что я бледен, волнуюсь и страдаю возле тебя!
«И не видишь пока ты, минуя меня, что смущен и страдаю я возле тебя!..»
Как же мне не быть бледным – ведь ты отняла у меня воздух. Как же мне не страдать – ведь самое большее, на что я могу рассчитывать это быть твоим великовозрастным братом при поздней сестре. Могу стать – и то при условии, что удачно воспользуюсь твоей снисходительностью – нетребовательным другом и советчиком: ведь этот мир так неисправимо опасен! Ведь на свете еще так много вещей, которые до сих пор не названы их настоящими именами! Только бескорыстному, глубоко страдающему за тебя человеку по плечу такая задача. Ради тебя я помолодею на пятнадцать лет, стану беспечным и глупым, изучу глянцевые журналы, освою албанский язык и заведу блог. Буду чутким к твоему настроению, быстро перестроюсь, если ты захочешь повзрослеть, буду всегда рядом, чтобы выполнить любое твое желание. Во мне нет робости, я готов поспорить за тебя. Я не рассчитываю на твою любовь, мне достаточно будет любопытства, и я его удовлетворю! Как бы ни было, но я пойду за тобой дальше всех и узнаю, где ты живешь. Надеюсь, воздуха мне хватит! Но…
«Для кого ж ты цветешь? Кто испьет из очей нежный свет? Кто узрит любви первой твоей опьяненье весны?..»
Но… как часто бывает, одного моего устремления, даже самого устремленного, может оказаться мало. Может случиться (если уже не случилось), что у тебя есть и друг, и советчик, и старший брат, и не в одном экземпляре, которые не захотят тебя отдать (это мы еще посмотрим). Или ты сама под влиянием момента поднимешь меня на смех (что, впрочем, не самое страшное), а самое страшное, что у тебя уже есть некто такой же юный, любопытный и порывистый, с которым тебя связывает обоюдное чувство, такое нерадиво безрассудное в вашем возрасте. И вот тогда мне точно придется заламывать руки, вопрошая себя: «Неужели какой-то глупый мальчишка, даже не представляющий толком каким сокровищем владеет и у которого всего-то и преимущества передо мной, что румяное лицо да пухлые губы, неужели этот прыщ, который только и умеет, что корчить из себя бывалого мужчину возьмет тебя в руки, как тугой бутон розы и поцелует прокуренными дешевым табаком губами в закрытые глаза, и ты в ответ обхватишь его шею и ответишь ему долгим, хмельным поцелуем?» Нет, это невозможно себе представить!
«И каким будет тот, кто однажды к себе робкой птицей прижмет?..»
Или рядом с тобой уже есть некто взрослее тебя, кто распугал твоих сверстников и сторожит твою весну, терпеливо дожидаясь своего часа. Возможно,
