репетицию, но мы пошли прямо к заброшенному корпусу.
– Вы уверены, Инна, что действительно хотите познать, где я беру вдохновение для своих песен?
Я взглянула на его статную фигуру в камуфляжном костюме и высоких ботинках. И подумала, что отдала бы все, чтобы дотронуться до этих мускулистых рук.
Но вслух ответила:
– Конечно, пойдем, куда скажешь, но называй меня, пожалуйста, Иней и на ты.
– Как скажешь. Тяжело тебе будет на шпильках. Надо было кроссовки надеть.
Я ничего не понимала, пока мы не подошли вплотную к заброшенному корпусу. Внезапно ужас охватил меня. В сумерках здание смотрелось угрожающе, потусторонне.
У меня пересохло во рту:
– Ты сталкер?
И тогда он впервые крепко взял меня за руку.
– Да, Иней. В каком-то смысле. И сейчас ты пойдешь вместе со мной.
Когда мы вошли в здание, Ёрш приказал закрыть глаза. Медленно поднялись на третий этаж. Он крепко держал меня за руку, и страх отступил.
– Здесь хорошо сталкерам, – прошептал музыкант, – здание не охраняется. На современный лад нас называют урбантрипщики, но сталкер мне ближе.
Затем Ёрш подошел сзади и закрыл мне глаза руками. Я вздрогнула от его прикосновений.
– Досчитай до ста. Сделай несколько шагов. Не больше пяти. А потом открывай глаза. Тогда ты все поймешь.
Ёрш отошел куда-то влево. Через некоторое время я огляделась. И едва сдержала крик…
Я стояла прямо напротив шахты. Очевидно, строители хотели проложить здесь технический лифт. Еще бы шаг – и можно упасть в пропасть. В сумерках недострой выглядел мистически притягательным. Я осмотрела серые камни, потом подошла к окну. И в тот момент поняла, как одиноко и сиротливо незавершенное здание, в котором никогда не будут работать люди. Этот выкидыш от строительства будет стоять еще долгие годы.
А беспокойные души сталкеров найдут в нем покой. Я – такая же, как они. Я – одинока, хотя имею много приятелей. Я – свободна и независима, хотя накладываю на себя тысячи ограничений. Я – холодна, как этот камень. Я – родившаяся в Самхейн, я – Снег и Иней.
Как хорошо было жить здесь, вдали от людей. Я вдруг поняла весь кайф сталкерства, это наслаждение одиночеством. И вдруг мне захотелось прыгнуть в шахту, чтобы слиться с камнем.
– Нет. Это здание мертво. А я – жива.
– Ты все поняла правильно, – Ерш приобнял меня за плечи.
– Ты здесь черпаешь вдохновение?
– Да, Иней, пойдем. Думаю, ты будешь с нами. Я рад, но сейчас лучше уйти.
А когда мы вышли из здания, я призналась:
– Иногда что-то странное происходит. Я чувствую, будто за мной наблюдают. Оглядываюсь – а никого нет. Лишь шелест травы да гулкие шаги.
– Думаю, это бывает с каждым, – пожал плечами сталкер. – Мы живем в странноватом месте. Разве светлые зоны экстаза – это нормально? Или что коренные веренцы никогда
