в причинах того, что случилось с ним в жизни. Решил, чего бы это ни стоило, постигнуть внутренний смысл, цель того, к чему вела его рука провидения.
Выйдя от старика, он нисколько не медлил. Полный решимости Сантьяго шел не оглядываясь, погружённый в раздумья так, что и не заметил, как очутился на площади…
Но здесь его внимание привлёк человек, довольно странной наружности, немолодой, одетый в восточное платье, молча сидевший возле колодца.
Когда Сантьяго приблизился, незнакомец поднялся и обратился к нему с нескрываемым чувством расположения.
– Рад приветствовать тебя, славный Сантьяго, – произнес незнакомец. Сантьяго опешил, но тут же собрался и выразив недоверие взглядом спросил: – Кто ты такой? И откуда ты знаешь меня, незнакомец?
– Кто я такой? – незнакомец держался уверенно и непринужденно. – Тот, о ком говорил тебе старый колдун. Мое имя Мелхиседек, царь Салима! Я ждал тебя, чтобы сказать нечто важное!
– Что ж говори! Только быстрее! Я тороплюсь, – Сантьяго действительно торопился осуществить то, что задумал.
– Я задержу тебя ненадолго. Но только прошу тебя, слушай внимательно, а затем, когда будешь один, хорошенько подумай на тем, что услышишь.
Я хочу рассказать тебе одну восточную притчу про путника, который однажды увидел в степи одинокий колодец, и, желая напиться, остановился возле колодца для утоления жажды. Он сделал свой первый глоток, как тут же увидел не далеко от колодца разъяренного зверя, который стремительно приближался к нему. Спасаясь от зверя, наш путник хотел было прыгнуть в почти обмелевший колодец, но только лишь он изготовился прыгнуть, как увидел на дне колодца дракона, раскрывшего пасть. И вот наш несчастный, не смея остаться снаружи, чтоб не пропасть от разъяренного зверя, но и не смея прыгнуть в колодец, чтобы не оказаться в пасти дракона, ухватился за ветви растущего над колодцем куста и удержался на нем. Так он висел, пока руки его не стали слабеть, и он не почувствовал, что скоро должен будет отдаться погибели, ожидающей его с обеих сторон и потому неизбежной. Но он все держался, втайне надеясь на благополучный исход, пока совершенно случайно не обнаружил, что мыши подтачивают спасительный ствол, дающий ему пусть призрачную, но надежду. Он висел, пребывая в смущении, с одной стороны не теряя надежды, а с другой понимая, что ствол грозит сам собой обломиться и что он, в любую секунду, может оказаться в пасти дракона. И все же пребывая в ожидании неминуемой гибели, он машинально оглядывался по сторонам, желая спасенья, как вдруг заметил на листьях куста капли застывшего меда. И, – О провидение! Что же он делает? Он достает их и лижет, забыв об угрозе.
Безумец! – воскликнул Мелхиседек, – на что он рассчитывал?
Вот так и люди, которые держатся за ветви жизни и знают, что их неминуемо ждет дракон смерти, не могут понять, для чего им всем выпало это мученье. В непонимании этом они пытаются все позабыть, утешиться медом, но только
