человек одарил меня амулетом с каменным шариком. Множество открытий я уже сделал, используя его. Свойства кулона выгодно способствуют моим успехам.
Вышла Радмила, держа в руках массивный сверток:
– Я все получила, чтобы провести выделку.
Я поднялся с земли, прикоснулся к амулету на шее и кивнул ей:
– Ты справишься? – сказал с улыбкой.
– Я весьма умела, – укоризненно посмотрела на меня мастерица. – Скоро ты в этом и не сможешь усомниться.
– Надеюсь не на твое умение, а на твое чутье. Оно ведь у тебя, как у лисы.
Радмила ошарашено остановилась:
– Ты почувствовал это?
Я кивнул.
– Моя мама всегда говорила, что чувствует мои замыслы, и всегда поддерживала, – девушка подошла ко мне и коснулась ладонью моей груди. – Я знала, как лучше поступить, и это передавалось ей. Считаю, мой выбор всегда верен, и ни о чем не жалею.
– Мне приятно это слышать, особенно от красивой лисички. И все-таки забавно, что я напомнил тебе твою маму.
– Ты такой же красивый, – мы снова играли друг с другом.
– А ты весьма проницательна.
– Я знаю, – она победно ухмыльнулась, входя в дом.
Мы спустились вниз, и мастерица сразу продолжила занятное дело, напевая себе ту же мелодию, что и раньше.
– Пока ты работаешь, я пройдусь до ворот – есть одно дело, – я положил лекарство в свою сумку и закинул ее на плечи.
– Я все закончу, будь спокоен!
Легкий поцелуй в ее нежную шею, и я вышел наружу.
Солнечный свет бил в стены города, ослепляя меня, словно пытаясь преградить мне дорогу, не пустить дальше. И хоть он заливал все в зоне видимости, но общая картина становилась мрачнее с каждым моим шагом. Ощущение отвращения наполняло меня. Там впереди нечто мерзкое и чуждое самому человеку. И пока я шел, солнце жгло, пытаясь избавить мир от таких жутких чувств.
Впереди творился переполох, но разглядеть его из-за солнца не удавалось. Постепенно вырисовывались фигуры, уже почти не движущиеся и молчаливые. Темными пятнами маячили балахоны двоих из них, еще один лежал на земле, поддерживаемый напарником. Я подошел к ним, но на меня никто не обратил внимания. Людьми в темных одеждах оказались светлины, которых я уже видел со смотровой городской площадки.
Пару других я уже встречал. Те же стражники, что и в прошлый раз: больной и его друг. Этому больному, лежащему у ног светлин, скорее я должен передать узел с лекарством. Жуткие балахоны нависали над друзьями, ожидая.
– Что с ним? – спросил я, присев рядом.
– Он при смерти, – ответил смотритель ворот, с напарником на руках. – Эти, в балахонах, стоят и ждут этого.
– Не дождутся! Вот лекарство, которое ему жена передала. Дай скорее другу! – я достал
