от телефона и вернулся к прежним интонациям: – Кожаный плащ у дочки (украли). Мы, Эдик, ловим (бандитов), а нас самих (обворовывают). Колледж называется. Ну ладно, иди трудись. Новые факты всплывут – сразу ко мне. Кто у тебя в этом деле?
– Андрей Пряжников, очень способный парень.
– Такой высокий красавчик?
– Да, симпатичный.
– Небось тоже (активно интересуется женским полом)? Ладно. Гуд лак, как говорит моя дочь. Если появятся новые факты… (Скользкое) дело, скользкое.
Катя была удивлена, увидев на похоронах Оксаны Берг такое количество заплаканных лиц. Почему же при жизни про нее никто не вспоминал? Почему она была так одинока, если на кладбище приехало столько молодых женщин, выражавших искреннее огорчение безвременной смертью подруги? Слезы были не притворными и приносили женщинам настоящее удовлетворение: живая Оксана внушала зависть своей красотой и богатством. Потребовалось умереть, чтобы вернуть расположение подруг. Мертвым не завидуют.
Яна эти дни рыдала не переставая и добилась желаемого результата: ее нос увеличился вдвое, а глаза приобрели экстравагантные фантомасовские очертания. Олег Кириллович стоял в пальто нараспашку, небритый и без галстука. Земля была усыпана цветами, и люди вдавливали в грязь нежные тонкие лепестки. «Как Оксана, – подумала Катерина, вытирая слезы, глотая морозный воздух и наблюдая за бутоном розы, сминаемой в третий раз чьим-то каблуком, – сама вдавила себя в грязь и сама не выдержала».
Остались холмик, устланный цветами и хвойными ветками, и черная, в грязном снежном месиве земля вокруг. Сдержанно-оживленная толпа потянулась через могилы с крестами, оградками и постаментами, укрытыми белоснежным покрывалом, к автобусам и иномаркам, припаркованным в конце аллеи. Катя окликнула Андрея, который, пробираясь к выходу, приглушенно разговаривал со своим знакомым.
– Андрей, вы не могли бы меня подбросить? – Катя хотела отправиться к Татьяне Васильевне.
– Конечно, идем.
Катя пристроилась в арьергарде, пока не увидела Олега Кирилловича, который озирался, явно кого-то высматривая. Он похудел за эти дни, и если и раньше не радовал глаз излишней пухлостью, то сейчас совсем напоминал жертву Бухенвальда. Увидев Катю, он двинулся к ней.
– Ты куда?
– Я поеду к тете. Меня подвезут.
Олег Кириллович метнул на Андрея, все еще беседовавшего с другом, злой взгляд.
– Катя, а потом ты вернешься?
Катя смутилась. Она хотела остаться у Татьяны Васильевны и вообще не возвращаться в дом Бергов.
– Ты же не оставишь нас сейчас? – Олег Кириллович с надеждой заглянул в глаза и положил руку на плечо Катерины. – Пожалуйста, не уходи. Янка в затяжной истерике, что мне с ней делать?
– Хорошо, – согласилась Катя. – Я тогда съезжу, а потом вернусь на автобусе.
Олег Кириллович сунул руку
