подытожил контрразведчик. – Теперь всё в подробностях надо изложить на бумаге.
– Изложу, – я кивнул. – Только прошу пару часов на приведение мыслей в порядок.
– Да, ты можешь отдохнуть в моём кабинете. Я распоряжусь, – сказал Алёхин. – А мы тут пока без тебя посовещаемся.
Глава 9. ВИДЕНИЕ
Через десять дней мы с Соколом входили в кабинет Алёхина. Настроение было препаршивое, буквально два дня назад мы вернулись с похорон Никиты. Тело друга без бюрократических проволочек было быстро доставлено на родину. Хоронили его тихо, без салютов и помпезных речей, присутствовали только близкие и друзья. При этом людей собралось немало, но из руководства не было никого. Алёхин собирался прилететь, но его вызвали в Санкт-Петербург по каким-то неотложным делам. Меня сначала возмутило такое, как мне показалось, невнимание со стороны вышестоящих к моему другу. Его должны были хоронить, как героя! Но Сокол разъяснил мне:
– Нельзя, Илья, привлекать к этим похоронам лишнее внимание. Считай, что даже после смерти Никита остаётся на спецзадании. Ты должен понять, что Никита, так же, как мы с тобой, и тысячи других до нас и после нас, выбрал профессию бойца невидимого фронта. Мы работаем невидимо и погибаем, в большинстве случаев, невидимо. Пышные торжественные проводы одного из нас могут стоить головы многим другим, остающимся в строю. К тому же его семье бравурные речи не нужны – они не уменьшат горя и не вернут Никиту. А для тех, кто знает его по службе – он и так герой.
– А семья? Они так и останутся в неведении относительно его гибели?
– Тут, Илья, не нам с тобой решать, что сообщать, а что – нет. Дня через три, когда закончится самое тяжёлое, с семьёй встретится лично полковник Кравцов. Никита представлен к правительственной награде. Думаю, во время вручения Кравцов принесёт соболезнования и сообщит семье всё, что посчитает нужным.
Мы высказали тёплые слова сочувствия родителям Никиты и его жене. Мне было особенно тяжело, когда его мама расплакалась на моей груди. Мне казалось, что косвенно я виновен в гибели её сына. Почему не погиб вместо него? Слава Богу, что маленькой Анютки не было на похоронах, её оставили у родственников. Не знаю, как бы смотрел в чистые глаза младенцу, оставшемуся без любящего отца. Конечно, Министерство обороны возьмёт на себя заботу о наполовину осиротевшей девочке. Но разве деньгами можно заменить отцовское тепло?
Алёхин уже ждал нас. На столе стояла нехитрая закуска, три рюмки и бутылка водки. Как только мы вошли, он закрыл дверь на ключ, по-дружески пожал руки и предложил:
– Помянем, друзья мои, отошедшего в вечность друга и воина Никиту.
Алёхин сам налил водку в рюмки и, не чокаясь, мы выпили. В этот момент в кабинете находились не полковник, подполковник и старший лейтенант, а трое мужчин без офицерских знаков различия, объединённых общим горем потери боевого товарища.
– Мне жаль,
