Именно об этом думал Изаму Иоири[1], чье княжество Канадзава в богатстве не уступало владениям самого сегуна Токугавы Иэцуна[2], когда его супруга Айяно трудилась над тем, чтобы произвести на свет наследника. Ей было уже за тридцать, и это была долгожданная беременность после долгого перерыва. Первую дочь Ману Айяно произвела на свет четырнадцать лет назад и с тех пор не беременела.
Как только супруге кага-хана пришло время разрешиться от бремени, в Канадзаву стали съезжаться многочисленные родственники. В основном это были женщины. Приезжали они в носилках, и рассмотреть их было почти невозможно. Но когда они ступали на землю и мелкими семенящими шажками направлялись к дворцу князя Иоири, являвшемуся величественным сооружением, выстроенным из камня и дерева, то выяснялось, что ни одну из них нельзя было назвать молодой или старой, дурнушкой или красавицей. Вот, наконец, явилась Шинджу Хоши – сестра супруги кага-хана. Стройная, естественная и по-настоящему красивая. Ее щегольское одеяние было выполнено из оранжевого, бледно-желтого и белого атласа. Такой жеманнице не пристало одеваться скромно. Платье украшал пояс из бархата и пурпурная кайма по подолу, а голову женщины покрывала повязка, которую носят обычно при дворе. За ней ступала Ясу – девушка лет шестнадцати, живая, подвижная, что было несколько нехарактерно для знатных японок. Следом шла целая толпа служанок и телохранители. Мимо Маны тетка и кузина проплыли с высокомерным видом, лишь чуть кивнув дочери князя. Но ту, кажется, мало заботило отношение к ней родственниц. Нужно было поторопить служанок, чтобы принесли горячую воду, потому что ребенок вот-вот должен был появиться на свет. В отличие от кузины девочке некогда было расхаживать, задрав нос, ведь пока мать не может выполнять обязанности хозяйки, они ложатся на нее.
Однако это вовсе не значило, что Мана в чем-то уступала заносчивой Ясу. Сама девочка была равнодушна к своей внешности, но черты ее лица были безупречны. У нее была нежная кожа, маленькие губки, изящной формы нос, длинные пальцы рук и миниатюрные ножки. А в глазах блестел ум. Через несколько лет она обещала стать молодой женщиной, которую на погибель мужчинам природа наделила небывалой красотой. И, несмотря на множество несколько нехарактерных для дочери знатного семейства обязанностей, которые девушка сама на себя взвалила, было видно, что в семье ее очень берегут.
Мана быстро бежала по двору, от чего ее свободно спадавшие назад волосы развивались, а верхнее платье из атласа серого цвета, расшитое рисунком в виде воробьев, поднималось, открывая подол среднего лилового и нижнего желтого платьев. Пестрый пояс ее был повязан так, чтобы грудь оставалась открытой, что давало больше простора для движений. Высокое происхождение девушки выдавал нарядный гребень, усыпанный драгоценными камнями, небрежно воткнутый в волосы на макушке.
Ихара Касэн, один из самураев ее отца, стоял у двери, грозный и неподвижный в своем воинском облачении. Рука его лежала на рукояти катаны. Мана, пробегая мимо, покосилась на юношу. Тот не повернул лица в ее сторону, но бывало, что они обменивались не только взглядами, но и словами. Хотя обычно Ихара был очень молчалив и
