всех еретиков в стране, вскоре начнет искать их среди своих родных и близких…
– Большевики говорят, – сказал брат Феликс, – что революции всегда пожирают своих детей, когда те становятся ненужными.
– Вот именно, – согласился Папа, – ни к чему хорошему революции не приводят, все Савонаролы в истории кончали примерно одинаково. Умереть в своей постели имеет шанс только тот политик, который проводит разумную и взвешенную политику…
– Ваше Святейшество, – неожиданно произнес кардинал Мальоне, – но господин Ленин, хоть и был яростным революционером, умер все же в своей постели.
– Марат, монсеньор Мальоне, – хмыкнул Папа, – в отличие от своих подельников, кончивших дни на гильотине, тоже умер в своей постели, но не думаю, что это была счастливая смерть, направляющая радостную безгрешную душу в небесные чертоги Господа. Во-первых – его смерть все же была насильственной, и ничего радостного в ней не было; во-вторых – за порогом земного бытия его не ждало ничего, кроме ада; и в-третьих – еще при жизни за все его злые дела Господь покарал этого человека мучительной и неизлечимой экземой. Можно сказать, что адские муки для него начались еще при жизни. То же самое и с господином Лениным. Еще при жизни Господь поразил его тяжкой неизлечимой болезнью, из-за которой мозг этого человека разлагался заживо, а смерть была настолько мучительной, что ее можно было счесть началом адских мук… Ну а все те, кто были с ним на революционном пьедестале среди убийц и разрушителей, тоже кончили плохо. Кто умер от пули в затылок, а кто и от удара ледорубом по черепу. Эта революция также пожрала своих детей-разрушителей, а выжили в ней только те, кто выказал способность договариваться ради совместного созидания…. – Папа вздохнул и добавил: – Впрочем, мы несколько отклонились от главной темы разговора. Брат Феликс, скажите – а каково отношение этих пришельцев из будущего к религии и нашей Святой Матери Церкви?
Иезуит на несколько секунд задумался, а затем осторожно произнес:
– Я бы не назвал их ни атеистами, ни религиозными фанатиками. Все, с кем я имел беседу, признают существование Всевышнего и необходимость соблюдать данные им заповеди, и в то же время они не готовы убивать умирать ни за вопрос филиокве[7] ни за те различия, которые разделяют христиан и магометан. Единственным предметом их фанатической страсти является российское государство, которое они считают самодостаточной ценностью, даже если оно существует в виде Советского Союза. Необходимость его усиления, укрепления и улучшения ими не обсуждается – это считается само собой разумеющимся. При этом с момента присоединения к этому государственному образованию новых территорий они также становятся предметом их заботы. Именно поэтому, планируя включить в состав объединенного Советского Государства территории с преимущественно католическим населением, они заранее озаботились составлением подходящего конкордата, обеспечивающего
Филиокве (лат. Filioque – «и от Сына») – добавление к латинскому переводу Никео-Константинопольского символа веры, принятое Западной (Римской) церковью в XI веке в догмате о Троице: об исхождении Святого Духа не только от Бога-Отца, но «от Отца и Сына». Стало одним из поводов для разделения единой Вселенской Церкви на католическую и православную.
