присоединялись и рёбра, с которыми уже совершенно точно не всё было в порядке. Женщина начала спускаться, всё ещё прихрамывая, а непутёвый отец вслед за ней.
– Надеюсь, что не сдохла там ещё, а? – ядовито сплюнула эту фразу госпожа.
Хоть и было крайне тяжело, девочка умирать не собиралась даже сейчас, когда были все основания на это. Книга всё так же была прижата к её груди, и никак не хотела покидать детские руки.
Глухой стук…
Это удар под дых Даймон, который она пропустила, даже не ожидав его. Всё дело в том, что она по-прежнему ничего не видела, и могла лишь гадать, что будет дальше.
– У меня нет желания нести или вести тебя к пентаграмме, поэтому придётся допинать тебя до неё, согласна? Ах, да, ты можешь, конечно же, встать и дойти до круга призыва менее болезненно, но вряд ли такое случится, – усмехнулась женщина.
Ответить было нечего. Рот не открывался, а мозг отказывался обдумывать какие-то глупые фразы, которые никак не могли облегчить ей жизнь. Сейчас бы она ни при каких условиях не смогла встать и куда-нибудь пойти, не смотря на то, что желание было невыносимо огромным.
Глухой стук…
Затем ещё один…
Каждые пару секунд тишина в доме разбавлялась детскими всхлипами и хриплым кашлем. Звук от ударов был таким, будто били в мешок с песком. Тяжёлые и глухие. От любого из них Даймон скользила по полу. Теперь не только глаза, но и разум затуманились. Изо рта текла слюна с маленькими кусочками еды, которой её кормили ещё в школе.
Наконец, беспомощное тело оказалось в центре пентаграммы. К этому моменту стекавшая слюна смешалась с кровью. Судя по всему, ей всё-таки что-то перебили внутри. Полубессознательное состояние захватило Даймон. В нём она проводила довольно много времени, но привыкнуть к этому было невозможно.
– Вот и всё, – довольно произнесла мать.
Девочка лишь крепче сжала книгу, и это заметила госпожа.
– Можешь держать её хоть до самой смерти. Я всё равно заберу её, когда с тобой закончу.
Девочка вдохнула, чувствуя, как её лёгкие будто бы наполняются кровью и воспламеняются болью. Её губы слегка приоткрылись, а воздух, выходящий из лёгких, прихватил заодно и пару слов:
– Абаддон, помоги…
Это было настолько тихо, что даже никто не услышал, об этом знала лишь она сама, но тело обмякло и сил не осталось. Сознание её держалось за надорванную нить жизни, которая вот-вот могла окончательно разорваться. Даймон ожидала своей участи, не имея возможности даже повернуть голову, чтобы не смотреть на отвратительный, грязный потолок.
– Что ж… – начала говорить госпожа, но внезапно её прервало возникшее фиолетово-красное свечение.
Оно становилось всё ярче. Куда ярче, чем изначально.
Знаки и непонятные иероглифы начали буквально плыть. Их размывало.
– Какого…? – испуганно произнёс
