лочки с начинкой из белой вишни, а любимая лошадь наконец-то разродилась прехорошеньким жеребенком. И ничего не предвещало беды, как вдруг…
– Свадьба назначена на следующую неделю.
Я поморщилась, но мама была непреклонна.
– Ты обязана выйти замуж до двадцати одного года, – заявила она. – А день рождения, позволь напомнить, через десять дней.
Завтрак испорчен.
– Я не собираюсь замуж, – призналась я. – Тем более неизвестно за кого.
– Почему неизвестно? Твоим супругом станет герцог Измирский.
– Кто-о?!
О всемилостивые боги, надеюсь, ослышалась!
– Измирский, – повторила матушка. – Он довольно милый, правда?
– Нет!
– Почему? – Она промокнула губы салфеткой.
– Он видел меня голой.
– Тебе было два года.
– Да, но ему было пять.
Мама подалась вперед.
– Он был чудесным мальчиком и угощал тебя конфетами, – напомнила она.
– А потом отбирал обратно и съедал в гордом одиночестве. – Я скривилась. – Не хочу за него. Вообще не хочу замуж.
– Ох, Камелия, ты затянула со свадьбой, но нельзя нарушать традиции. До праздника осталось несколько дней, а герцог единственный, кто согласен жениться так… гм… скоропостижно.
– Скоропостижно помирают, а не женятся, – пробурчала я.
– С твоим характером это одно и то же.
– Но, мама…
Отец, сидевший поодаль и молча наблюдавший наши пререкания, не выдержал.
– Камелия-Козюрэй-Пончитта АрМонт, ты выйдешь замуж через неделю, как и подобает приличной молодой княжне! – припечатал он.
– Не хочу.
– Хочешь.
– Нет!
– Я сказал, хочешь. И хочешь именно за Измирского!
Конечно, со своей княжеской стороны он следил, чтобы семья соответствовала гордому званию первых лиц государства, но вот со стороны любящего родителя мог бы и посочувствовать единственной дочке.
– Хочешь, – повторил отец, прищурившись. – Союз выгодный, вы друг друга знаете. Сживетесь.
– Папа!
– Камелия! – Он сдвинул брови. – Свадьба назначена на вторник, и это не обсуждается.
Я сжала губы, отец еще сильнее нахмурился.
– Хватит противиться, – обманчиво ласково улыбнулась мама. – Для твоего блага стараемся. А Измирский замечательный человек, мы ему доверяем.
– Просто он сын вашего друга, вот вы его и защищаете, – заметила я. – Ну какой из него жених?
– Образцово-показательный. – Мама многозначительно подняла брови. – И он уже дал согласие на брак.
– Мы не виделись восемнадцать лет. Уверена, он стал еще противнее.
– Твой портрет пришелся герцогу по душе.
– Вот пусть и женится на портрете, – буркнула я и вышла из столовой.
Младший герцог Николас Измирский оставил о себе гадкое воспоминание. Он не только не делился конфетами, но и весьма бесцеремонно брызгался водой из фонтанов, с усмешкой наблюдая, как двухлетняя девочка с криком бегает от него по всему саду. Одним словом, не жених, а сплошной негатив.
Уверена, за последние годы характер Измирского испортился еще сильнее. До меня иногда доходили весьма специфические слухи о многочисленных любовницах и внебрачных детях.
Может, конечно, это всего лишь сплетни, но проверять правдивость на деле не хотелось.
О всемилостивый Вайд! Как можно прочить в мужья того, кого знаешь с детства?!
Родители правы в одном: я непростительно затянула со свадьбой. Двадцать один год – возраст, к которому всякая наследница обзаводится супругом и принимает на себя некоторые государственные обязанности. К обязанностям я была готова, а к замужеству – увы.
– Камелия! – послышалось сзади.
Матушка решила продолжить беседу.
– Камелия, стой, когда я с тобой разговариваю! Мы не можем отменить свадьбу, ко вторнику ты должна быть замужем.
– Перестань, – поморщилась я, не желая ссориться. Конечно, она права, но неужто нельзя найти жениха посимпатичнее?
– Камелия, ты не понимаешь!
– Понимаю.
Я
