я медсестрой, жили в своём доме. Очень любил он меня, да рано ушёл. Совсем ведь молодой был, здоровый, жить бы да жить, но грипп перенёс на ногах и получил осложнение на почки. Так и оставил меня одну. Всё у нас было, только не дал нам Бог детей. Восемь раз я беременела, пять раз были выкидыши, один раз родила неживого, двух родила живых, но оба не дожили даже до двух месяцев. Я предлагала мужу уйти, взять в жёны другую, которая родила бы ему здоровых детей, но он даже слушать не хотел. А потом сам меня оставил одну. Так что не бывает абсолютно счастливых людей. Мы приходим сюда на Землю, чтобы душу свою совершенствовать, а это получается только через испытания или наказания. А то ведь все мы как быстро забываем огни и воды страданий, когда получаем медные трубы успехов, побед, торжества. И Бога-то по-настоящему вспоминаем, только когда плохо нам.
Они ещё долго сидели, каждая думая о своём. Сумерки были ещё длинными, а когда стало по-настоящему темно, подошёл Илья Маркович, осторожно взял на руки спящего Саню, и они все пошли спать.
На шестой день карантина Маруся вдруг увидела на той же скамейке в школьном саду Марьяну, свою няню, подругу матери. Она прибыла с другим потоком эвакуированных и сидела, отрешённая и уставшая, дожидаясь своей очереди для регистрации и решения дальнейшей судьбы, которую сами беженцы выбирать не могли. Встреча была неожиданной для обеих, она кинулись друг к другу, крепко обнялись, вздрагивая от рыданий и невыносимого горя и в то же время испытывая какую-то радость и облегчение от того, что встретили близкого человека. Марьяна не знала, что Маруся с сыном остались живы. Алёша тогда не пустил Марусю к воронке, которая осталась на месте дома, и предпринял все возможные в той ситуации меры, чтобы немедленно отправить её в безопасное место. Поэтому все соседи думали, что и Маруся с ребенком погибла вместе со всеми. Марьяна Яковлевна обнимала то Марусю, то Санечку и громко причитала:
– Деточки мои живы! Дети живы!
Все окружающие даже радовались, что Маруся встретила свою мать, и женщины даже прослезились. Потом, конечно, всё выяснилось, но Марьяна Яковлевна с Марусей больше не расставались. Мужа Марьяны в первые же дни войны призвали в армию как военного переводчика, мальчиков мобилизовали – оба были призывного возраста, она сама попала в первую волну эвакуации.
Илье Марковичу пришлось волей-неволей взять на себя заботу о них. Ещё несколько беженцев примкнули к этой группе, и все с надеждой и облегчением сделали его своим доверенным лицом. Он без лишних эмоций, вполне понятных у потерявших все жизненные ориентиры людей, договаривался с официальными представителями эвакопункта, терпеливо объяснял своим подопечным ситуацию, и ко всеобщему спокойствию всё происходящее протекало в пределах нормы. Люди ведь – существа социальные, и они сразу при любых обстоятельствах ищут себе подобных и объединяются в союзы, клубы, команды, общества…Илья Маркович до войны преподавал физику в университете, никогда не служил в армии из-за осложнения после перенесённого в детстве полиомиелита. Он заметно прихрамывал и в своё время не смог даже водительские права
