которые могли бы спорить со мной. Не жду я и проблем с дисциплиной. Здешние школьники сильно отличаются от тех, что ходят в «Солнечный берег», к тому же в моем распоряжении весь дисциплинарный аппарат «Сент-Освальда», который в случае нужды укрепит мои позиции.
Но никакой нужды нет. Эти мальчики – платные клиенты. Они привыкли повиноваться учителям, их проступки – несделанные задания или перешептывания на уроке, не более того. Палка вышла из употребления – она не нужна перед лицом куда большей, невысказанной угрозы. Это даже смешно, на самом деле. Смешно и до нелепости просто. Конечно, это игра, в которой сталкиваются две воли – моя и этого сброда. Мы все знаем, что я ничего не смогу сделать, если они встанут и выйдут из класса. Все мы это знаем, но никто из них не посмеет меня разоблачить.
И все же нельзя впадать в благодушие. Прикрытие у меня хорошее, но малейший неверный шаг может обернуться катастрофой. Например, эта секретарша. Нет, ее присутствие ничего не меняет, но это знак того, что невозможно предвидеть все.
А с Роем Честли нужна особая осторожность. Ни директор, ни Слоун не обращают на меня внимания. С Честли все иначе. Его глаза так же остры, как и пятнадцать лет назад, ум тоже. Мальчики всегда уважали его, в отличие от коллег. О нем еще тогда ходило много сплетен, он играл в них не главную роль, но все же существенную.
Конечно, он уже в возрасте и скоро уйдет на пенсию. Но он не изменился: все та же деланность, та же мантия, твидовая куртка, латинские фразы. Теперь он мне даже нравится – как старый дядюшка, с которым не виделись много лет. Но я вижу его сквозь личину. Я знаю, что он – враг.
Мне почти хотелось услышать, что он уходит. Это изрядно облегчило бы жизнь. Но после сегодняшнего дня его присутствие даже в радость. Приятно обостряет ситуацию. Кроме того, мне нужно, чтобы Рой Честли присутствовал в тот день, когда я разрушу «Сент-Освальд».
5
Школа для мальчиков «Сент-Освальд»
Вторник, 7 сентября
В первый день занятий в школе царит какой-то особый хаос. Кто-то опоздал, кто-то потерялся; надо разобраться с учебниками, раздать письменные принадлежности. Обмен классными комнатами не помог; в расписании не учли новую нумерацию комнат, а дополнительную памятку никто не читал. Несколько раз я останавливал колонны школьников, шагавших к новой немецкой кафедре вместо Колокольной башни, и отправлял их, куда нужно.
Доктор Дивайн выглядел крайне озабоченным. Я, конечно, еще не освободил свой кабинет; все архивные шкафы заперты, а ключ только у меня. Кроме того, там классные журналы, детские каникулярные работы, платежные чеки, ждущие отправки в Казначейство, ключи от шкафчиков (ключи нужно раздать), места, которые нужно закрепить за учениками, – в общем, правила, которые полагается соблюсти.
К счастью, в этом году у меня нет новых классов. Мои ребята – всего их тридцать один – старые каторжники, они знают, чего им ждать. Они привыкли ко мне, а я к ним. Среди них
