«сын моей правой руки». Не слишком лестно, если подумать, что обычно делают мужчины с помощью правой руки. Но с другой стороны, тот, кого мы называли папой, вряд ли был настоящим или, по крайней мере, ответственным отцом. Его более-менее помнил только Найджел, да и то больше как череду смутных впечатлений: мощный голос, грубое лицо, запах пива и сигарет. А может, просто наша память вытворяет с нами шутки, самовольно заполняет лакуны всякими приятными подробностями, а неприятное оставляет где-то во тьме, отложив его, точно веретено с намотанной на него шерстью черной овцы.
Не то чтобы именно Найджел был той черной овцой – это вообще позже началось. Но ему действительно судьбой было предначертано всегда носить черное, что со временем сказалось и на его характере. Мать в то время подрабатывала тем, что наводила чистоту в домах богатых людей – вытирала пыль, пылесосила, стирала белье, гладила их одежду, мыла их тарелки и натирала полы. Время, потраченное на наш собственный быт, никак не оплачивалось, поэтому ясно, что наш дом был на втором месте. Неряхой ее, конечно, назвать было нельзя, но времени ей всегда не хватало, она вечно его экономила.
Имея троих сыновей, по возрасту очень близких друг другу, а стало быть, и невероятное количество грязной одежды – маме каждую неделю приходилось устраивать грандиозную стирку, – она решила придерживаться весьма простой системы. Чтобы различать наши вещи, она присвоила каждому определенный цвет и в соответствии с этим покупала одежду в местном магазине «ОКСФАМ»[8]. С тех пор Найджел всегда носил вещи исключительно черного цвета, даже белье у него было угольно-черным, Брендану достался коричневый, а Бенджамину…
Уверен, вы и так уже поняли.
Мать и не догадывалась, как подобное решение может повлиять на детей. Цвета играют важную роль в жизни человека, это вам любой медик подтвердит, особенно практикующий в больнице. Именно по этой причине раковое отделение там, где я работаю, выкрашено веселой светло-розовой краской, приемный покой – спокойной зеленой, а родильное отделение – пасхально-желтой.
Но моя мать никогда толком не знала, какой тайной силой обладает цвет. Для нее цвет выполнял чисто практическую задачу: так проще стирать одежду и различать ее после стирки. И она никогда не задавалась вопросом, каково это – каждый день с утра до ночи быть вынужденным носить вещи одного и того же цвета, будь то унылый коричневый, мрачный черный или даже синий, прекрасный, как широко распахнутые детские глаза, как небо в волшебной сказке…
Хотя и сама она была… не такой, как другие матери. Если у многих наших знакомых матери, в общем, подпадали под понятие «кнут и пряник», то наша… нет, этого так просто не объяснишь.
Урожденная Глория Беверли Грин, третий ребенок в семье работницы фабрики и сталевара, провела детство все в том же Молбри, в лабиринте небольших кирпичных домов, террасами спускавшихся с холма; этот район местное население называет Красным городом. Там прямо над узкими улицами натянуты веревки, где вечно сушится чье-то белье, стены домов да и вообще любая поверхность покрыты толстым слоем копоти, а мощеные улочки ведут в никуда, потому что в итоге всегда упираются
«ОКСФАМ» – Оксфордский комитет помощи голодающим, благотворительная организация с центром в Оксфорде; занимается оказанием помощи голодающим и пострадавшим от стихийных бедствий в различных странах.
