противостояния естественно-правовых и позитивистских подходов, является, по убеждению Лукашевой, также конституционная и судебная практика современных государств, которая свидетельствует, что государства, признающие естественно-правовую доктрину, отнюдь не отвергают оформления прав и свобод человека в позитивном законодательстве. Это в полной мере относится и к важнейшим международно-правовым документам по правам человека[125].
Е.А. Лукашева считает, что естественно-правовая доктрина и позитивистский подход в современном мире не выступают как антиподы и антагонисты; напротив, они дополняют друг друга, выполняют разные функции. «Естественно-правовая доктрина, – утверждает Лукашева, – акцентирует истоки происхождения прав человека как его неотъемлемых, неотчуждаемых свойств. Она ставит права человека превыше государства, пафос ее направлен на ограничение правами человека тоталитарных притязаний государства. Вместе с тем, не находя закрепления в позитивном законодательстве, права человека выступают весьма неопределенно, размыто, и это затрудняет осуществление государством функции их обеспечения и защиты»[126]. Со ссылкой на западногерманского ученого К. Штерна она резюмирует: «Государственно-правовое признание и гарантированность означают большой прорыв к идее прав человека. Заимствованные из постулатов и деклараций как права естественные, они становятся правами в юридическом смысле»[127].
Тенденция к сближению прежде полярных позитивистских и юснатуралистских воззрений на права человека признается и такими известными теоретиками российского права, как В.К. Бабаев, О.Э. Лейст, М.Н. Марченко и О.В. Мартышин. Так, по мнению О.Э. Лейста, проанализировавшего особенности юридического позитивизма, социологического позитивизма и теории естественного права, каждый из этих типов правопонимания имеет свои основания и сторонников, выражает реальную сторону права и служит его осуществлению. Однако все они «столь же верны, сколь и оспоримы», тогда как сложнейшее общественное явление – право – находится где-то посередине между крайними точками зрения трех концепций[128].
В.К. Бабаев и О.В. Мартышин полагают, что разрешить противоречие между позитивистской и естественно-правовой теориями права способно возвращение к разработанной в дореволюционной, в том числе в российской юриспруденции, идее деления права на естественное и позитивное[129]. Они утверждают, что между позитивисткой и естественно-правовой теориями много общих точек соприкосновения. «Нормативистское понимание права, – пишет О.В. Мартышин, – остается у нас наиболее распространенным. Предположим, что мы немножко снижаем планку и признаем, что это определение не права вообще, а всего лишь позитивного права. Канонам юридического позитивизма это нисколько не противоречит, потому что, согласно нормативистской концепции, иного права, кроме позитивного, вообще нет. Но с такой оговоркой
Цит. по:
Общая теория права. Курс лекций / под общ. ред. В.К. Бабаева. Н. Новгород: ВШ МВД России, 1993. С. 113.
